— Можно уже накрывать завтрак — и ушла, чтобы лишний раз не нервировать народ. Вернувшись в комнату, упала на кровать, меня обняли, и тааак поцеловали, что я даже забыла что нужно бы дышать.
— Спасибо — счастливо пропел Дар.
— За что?
— За них — показывая, коляски в воздухе, сказал Дар. Я улыбнулась.
— Если бы тогда зимой, ты не забрел к нам, малышни и не было бы — устраиваясь в родных объятиях, сказала я.
— Кстати, ты меня тогда узнала. Я по глазам видел, и песню твою слышал — выдохнули мне в затылок.
— Да узнала, глаза узнала и голос — прошептала, вспоминая, как открылась дверь, и впустила мою судьбу. А песня… — я замялась, не зная как сказать, но, собравшись, с мыслями продолжила — песня…я понимала, что ты уйдешь, — и замолчала, эмоции накрыли с головой.
— Помнишь прямо с воздуха, тебе букет свалился? — хитро начал Дар.
— Помню.
— Я стоял недалеко от «избушки», в тени леса — я повернулась к нему лицом, и устроила голову на груди мужчины. — А как ты мило злилась, выискивая шутника — пропел он, крепче меня обнимая. Я просто слушала, уже нашу историю.
Вот так и становятся две тропинки одной дорогой, надеюсь, длиной и счастливой. Ну, теперь то я не отпущу свое счастье, твердо решила я, и крепче прижалась к Дару. В дверь постучали, и сказали, что стол уже накрыт. А быстро они. Вот что значит, контроль и дрессура. Вздохнув, Дар выпустил меня из объятий, и мягко поманил к себе коляски, передал мне Адама, а сам взял Даяну, и мы пошли насыщать организмы. За столом уже собралась сюсюкающая толпа, причем вокруг Тинки. Зар замер рядом, обнимая девушку. Коляски плыли вслед за нами. Как только мы достигли стола, малышня отправилась в коляски, и, смеясь, взмыла вверх. Весь завтрак народ сюсюкал с маленькой копией Зара. Мальчик, подустав от внимания, уснул, и все перешли на шепот.
— Как назовете? — все заинтересовано посмотрели на новоиспеченных родителей.
— Может Рон? — Зар посмотрел на Тинку, та кивнула. Стол ломился от лакомств, все накинулись на еду, а в воздухе, медленно кружились четыре коляски, укачивая малышню.
Спустя два дня
Меня одевали в шелковое платье потрясающего молочного цвет, в соседней комнате колдовали над Тинкой.
— Волосы собираем наверх? — деловито уточнила парикмахер. Я кивнула. И девушка принялась собирать мои волосы в аккуратную гульку, открывая лицо. А вот с платьем подруги намучаются, столько, крючочков и застежек понашили, что теперь сами не рады. Наконец ко мне вышла Тинка, облаченная, в белоснежное пышное платье, с накрученными волосами, и безупречным макияжем, с акцентом на глазах.