— Правда о людях. Об их телах и о том, что они с ним делают.
Грейс принялась очищать апельсин.
— Я видела кое-что из такого. Но для меня это выглядит так, как будто они используют свои тела скорее как, ну, как оружие…
— Продолжай!
— …И мне было, наверное, ну, неловко, что ли смотреть…
— Стыдно, ты хочешь сказать.
— Я смущалась, вот как я бы это назвала. Я была смущена, так же, как и другие люди в кинотеатре, потому что в определенном смысле мы все были там, на этом экране. Если человек гордится собой, гордится своим телом, он не обязательно хочет выставлять его на всеобщее обозрение, делать из него зрелище для других. Все эти постельные сцены, эта имитация, они ничего не значат для меня. Они унижают секс и любовь, делают их одинаковыми для всех, универсальными и обезличенными.
— Послушай, искусство должно начинаться с опыта…
— Я согласна.
— Для того чтобы сделать это, нужна метафора. Секс может очень хорошо выступать в роли такой метафоры. Он не единственное, конечно, средство, но в верно подобранном контексте секс способен оказаться чертовски полезным и эффективным инструментом создания необходимой метафоры.
— А почему не любовь?
— Кто говорит, что нет? И когда это секс вынимался из любви?
— Никогда, для меня. Но в последнее время стали делать наоборот, из секса вынимается любовь.
Что на это можно было ответить? Только поцеловать ее еще раз. Она не отстранилась, а через мгновение задрожала, губы ее слегка раздвинулись. Форман подумал про себя, не слишком ли он распускается, не слишком ли много воли дает — себе и ей. Он отодвинулся и сосредоточил все свое внимание на завтраке.
— Ты пугаешь меня, — мягко сказала Грейс.
«А ты пугаешь меня», — хотел он ответить ей, но не стал.
— Мы мало знаем друг о друге, — снова заговорила она.
Он стал загибать пальцы.
— Отец у меня итальянец, мать ирландка. Ты католичка…
— Я предпочитаю слово «христианка»…
— Ты преподавала в Африке, ты пугающе красива и ты невероятно несговорчива.
— Почему несговорчива? Потому что я не уступила твоим чарам достаточно быстро для того, чтобы удовлетворить тебя?
— Разве я так сказал?
— Ты привык к скорости. Ты быстро мчишься в любом направлении, куда в данный момент ведет тебя дорога.
— Твои слова не особенно льстят ни тебе, ни мне.
— Куда же ты хочешь ехать?
— Послушай, мы что, пришли сюда, чтобы обсуждать, что не в порядке с Полом Форманом? Если ты так чертовски тревожишься о том, чтобы оставаться застегнутой на все пуговицы, я тоже не собираюсь обнажать свою душу.
— Я приняла очень важное решение, — сказала Грейс, рассудительно и оценивающе смотря на Формана.