На полу, рядом с кроватью, стоял стакан с мескалем[10]. Он одним глотком выпил его, резко втянул воздух, чтобы ослабить крепость напитка, и осторожно установил пустой стакан на свой живот, приспособив его в качестве пепельницы.
Когда сигарета была докурена, Форман энергично спрыгнул с кровати, — мускулистый мужчина, хотя и несколько располневший за последнее время в талии, все еще находился в хорошей форме. Узкие бедра, правильной формы ноги, изящная вялость движений, ссутулившиеся плечи и напряженный поворот головы. Выражение зеленых глаз на вытянутом костистом лице также выдавало какую-то настороженность, как будто мужчина охотился за чем-то полузабытым и одновременно боялся найти это.
Жжение в горле, вызванное мескалем, возобновилось.
— Соль, — хмуро проворчал он. — Где соль?
— В шкафчике с лекарствами, — ответил сонный голос, исходивший со стороны кровати.
— Глупо. Зачем хранить соль в ящичке с лекарствами?
— Ну и что, Форман?
Он отправился в ванную и разыскал в аптечке соль. Высыпав немного белого порошка на ладонь, Форман лизнул его — пламя, бушевавшее в его горле, начало затухать, и мужчина вернулся в комнату.
— В этом доме следует все переделать, — объявил он.
Девушка на кровати села. Она была стройной азиаткой с длинными, ниспадающими до самой талии волосами и маленькими смуглыми грудями.
— Ты вечно рассуждаешь об обустройстве своей жизни, Форман, но никогда ничего не делаешь для этого. Неужели тебе в голову не приходила мысль, что ты просто очень неорганизованный человек?
— Мескаль — угроза для физического благополучия мужчин. И настоящая погибель для все время говорящих правду вслух женщин.
Она подтянула колени и принялась расчесывать волосы.
— Чего же ты пьешь эту отраву?
— Совершенно верно, Дженни. Начиная с сегодняшнего вечера я снова перехожу на пульке[11]. Она дешевле, да и глотается не в пример легче.
Дженни состроила гримасу и поднялась с кровати. Обхватив ее одной рукой, он привлек девушку к себе, прижался губами к ее животу, впиваясь в крепкую теплую плоть.
— Еще, прошу тебя. Еще…
Форман наклонился ниже и поцеловал ее, шумно вдохнув в себя воздух.
— В том, как ты пахнешь после занятий сексом, есть что-то такое… оно будит во мне зверя.
— Дегенерат, — ответила она.
— Это как китайская еда. Через час ты снова голоден.
— Расист, — бросила она, отправляясь в ванную комнату.
— Желтокожая угроза! — крикнул он ей вслед.
— Мао Цзэдун über alles[12]…
Он зажег еще одну сигарету и прислушался.
— Просто здорово, Дженни. Эти звонкие струи, вытекающие из тебя.
— Форман, ты самый пошлый варвар, которого я когда-либо знала.