Вместо ответа Кайл прикоснулся к другому выключателю. На единственной стене, сделанной не из стекла, были развешаны пейзажи в духе импрессионизма, много пейзажей, и все они напоминали приглушенный гром.
У Лайэн перехватило дыхание. Картины словно втягивали в себя. Голова ее закружилась, недавние тревоги улетели прочь, освободив место для невероятной энергии, бьющей из этих гор и пустынь, из этого пространства и тишины, дождя и грома, долготерпения и возрождения.
– Кто? Кто автор?
Кайл смотрел на картины поверх ее головы.
– Сьюза.
– Ваша мать?!
– Да. Хорошо, правда?
– Хорошо? Им место в музее!
– Некоторые есть и в музеях. Но это любимые картины отца. Подойдите, не стесняйтесь. С близкого расстояния они превращаются в чистейшую абстракцию, но силы своей от этого не теряют.
Через некоторое время Лайэн отошла от картин, потрясенная взрывом красок.
– Пойду пороюсь у себя в гардеробе, – сообщил Кайл. – Или, может быть, сначала приготовить вам чего-нибудь выпить?
Не глядя на него, она покачала головой:
– Нет… Этого достаточно. Более чем достаточно. Оставив Лайэн в гостиной, Кайл прошел в коридор, куда выходило шесть больших дверей. Шесть комнат для Донованов. С наружной стороны замков на дверях не было, только изнутри. Если кому-то хотелось уединения, он – или она – мог запереться и наслаждаться покоем, насколько это возможно в большой семье.
Дверь в комнату Арчера оказалось отперта. Видимо, он остался до конца аукциона. Старший сын главы фирмы вообще редко упускал возможность лишний раз проконтролировать свою вотчину – тихоокеанский рынок драгоценных камней.
Кайл запер за собой дверь и направился прямо к сейфу. Старомодному, с тумблером и цифровым кодом. Его легко можно было бы открыть, даже если бы Донован поменял комбинацию цифр, никому об этом не сообщив. А такое уже не раз случалось.
Кайл начал вертеть циферблат.
– Надеюсь, старик не успел поиграть с цифрами, – пробормотал он сквозь зубы.
Он крутанул еще несколько раз, и дверца сейфа распахнулась. Внутри были пачка денег, наплечная кобура, девятимиллиметровый револьвер и четыре коробки с патронами. Арчер следовал примеру Донована-старшего. После Калининграда Кайл тоже осознал мудрость такого подхода к жизни.
Он снял с себя смокинг, надел на плечо кобуру, положил в нее револьвер. Тяжелые холодные коробки с патронами опустил в карман брюк. Снова оделся. Смокинг сидел как влитой – нигде ни морщинки, ни выпуклости.
Как всегда, Арчер оказался прав. Так костюм смотрится даже лучше.
Кайл прошел в гардеробную, остановился перед стройными рядами ботинок. Это, конечно, работа не Арчера, а скорее всего его домоправительницы. Кайл выбрал пару черных, довольно поношенных туфель. Скинул свои, новые, причинившие ему немало страданий за сегодняшний вечер, и без колебаний надел разношенные туфли Арчера. Они оказались не совсем по размеру. Но по крайней мере жали теперь в других местах.