– Шестнадцать ладоней? – спросил Хантер.
– У тебя хороший глаз.
– Ты его используешь на племя?
– Конечно.
Хантер хмыкнул.
– Рискованно.
– Почему?
– Он передаст потомству свою злобность.
– А Леопард ничуть не злобный.
– Расскажи про это солдатам.
– А они не вправе арканить Леопарда, тащить, завязывать ему глаза так, что…
– А он не должен убивать наездника, сброшенного в грязь, – холодно прервал Хантер.
Он отвернулся от жеребца и посмотрел на Элиссу. Ветер играл юбками девушки, поднимая вокруг ее ног парящее облачко из шелка. И даже в тусклом свете луны Хантер видел плотно сжатые губы.
– В любом случае, – отрывисто сказал он, – армия имеет право забирать подходящих лошадей, независимо от того, насколько они злобные. Пайоты безжалостно орудуют на дорогах в Орегон.
– Или калпепперская шваль, переодетая в индейцев.
– Да, в любом случае дело армии – наводить порядок.
– Но у нас нет никаких проблем с индейцами.
– Пока.
Уверенность Хантера раздражала Элиссу. Она оттолкнулась от загородки и встала прямо перед опасным незнакомцем.
– Удивительно, что ты защищаешь армию, – сказала она.
– Почему?
– Совсем недавно они были твоими врагами. Или… – добавила она грубо, – шинель, что в седле, ты забрал у конфедерата, которому сильно не повезло.
– Я не обираю мертвых.
Голос Хантера звучал спокойно и тихо, но от этого еще более угрожающе.
– Я не то имела в виду, – покачала головой Элисса.
– Тогда что же?
Это прозвучало не как вопрос. Как требование.
– Что ты купил шинель, – сказала Элисса. – Как мои мать с отцом покупали мебель и скот у переселенцев, едущих на Запад.
Хантер продолжал смотреть на нее.
– Так часто бывает, – объяснила Элисса. – Большинство едущих на Запад не представляют, какова Невада на самом деле. Мои английские кузины думали, что я вру, когда рассказываю о реках, высыхающих на пути к морю, и что озера испаряются каждое лето и превращаются в соленые кристаллы.
Наконец Хантер кивнул, допуская – Элисса не собиралась заподозрить его в ограблении мертвецов.
Однако Хантеру понадобилось огромное усилие, чтобы не выказать ярость, охватившую его при мысли: она допустила, что он, как и вороны, питается падалью, и после окончания боя торопится спикировать на мертвечину.
"Как, например, Калпепперы, – подумал Хантер, – подлые низкие твари. Вряд ли их можно назвать людьми. Нет, даже не вряд ли. Черные души – порождение дьявола.
Вспомнить хотя бы, что они делают с беспомощными женщинами, а потом продают их испуганных детей команчам по цене, равной цене рубашки!"
С тех пор как Хантер вернулся с войны, он обнаружил: все, ради чего он боролся, – изнасиловано, убито, разрушено, осквернено.