Лавровский понял, что речь идёт о жене помощника начальника Московского охранного отделения ротмистра Бердяева.
— И кто же тебе такую покупательницу приискал?
— Никто. Сам нашёл.
— Да, ты, хоть знаешь кто такой Бердяев?
— Кажись, на железной дороге служит. А что?
— Да, ничего, — у Алексея совсем не было желания просвещать "жучка" на тему, кто есть кто в Москве из сильных мира сего. — Ладно, последний вопрос. Кто выдавал себя за купца Щебнева?
— Почему выдавал? Щебнев он и есть 2-й гильдии купец Иван Васильевич Щебнев.
— Московский?
— Не. Из Самары приехал.
— Где остановился?
— В Мясницких номерах. Второй месяц уже там живет.
— Хорошо… Замолвить за тебя словечко, говоришь? Это можно. Если напишешь всё, что сейчас мне рассказал.
— Напишу, всё как есть напишу.
— Садись за стол. Пиши, — начал диктовать Лавровский. — Прокурору Московского окружного суда действительному статскому советнику П.Н.Обнинскому. Написал? Тогда дальше. Чистосердечное признание…
Вернулся смотритель полицейского дома:
— Ну что, потолковали? Можно уводить?
— Можно, — разрешил Алексей.
На пороге Евсеев остановился:
— Явите такую божескую милость, уважаемый Алексей Васильевич — зайдите в Тверской полицейский дом к акушерке Раисе Ниловой. Пусть она мне поесть чего принесёт, да денег, хотя бы, рублей пять. Больно уж здесь голодно.
Каков наглец, подумал Алексей, совсем совесть потерял. И не без ехидства, ответил:
— Ничего. Воздержание и пост тебе полезны — они душу просветляют. Считай, что мы с господином Крутовым на тебя епитимью наложили. Правда, Василий Петрович?
— Само собой, — согласился смотритель. — Тем более, в соответствии с инструкцией, передачи подследственным не полагаются. Бывают, конечно, исключения — передадут им папирос или деньжат, чтобы чайком могли побаловаться. Но раз Алексей Васильевич приказал, то никаких поблажек.
Когда Евсеева увели, Алексей поинтересовался у смотрителя полицейского дома:
— Василий Петрович, а как по имени отчеству зовут нового младшего помощника пристава 2-го участка Баяновского?
— Павел Филиппович.
Вот и Поль нашёлся, подумал Лавровский.
"Мясницкие меблированные комнаты" находились в доме Фёдора Ивановича Малюшина на углу Лубянской площади и Мясницкой улицы. Публика в них квартировала солидная — в основном, провинциальные купцы и комиссионеры, приехавшие в Москву с образцами своих товаров.
… В прошлом году Лавровский от одного из московских старожилов услышал, что под этим домом находятся бесхозные глубокие подвалы. В них, судя по всему, в XVIII веке была секретная тюрьма Тайной экспедиции, в которой содержались самые отпетые злодеи, в том числе Емельян Пугачёв. Подумав, что материал может получиться весьма интересным, Алексей хотел было осмотреть эти подвалы. Обратился за содействием к хозяину дома. Тот пришёл в ужас: