— Да от нас, после вашей статьи, все жильцы разбегутся! Провинциалы — народ пугливый. А тут такие страсти-мордасти — катакомбы, подземные ходы незнамо куда ведущие… Ради бога, не пишите ничего. А за мной не пропадёт.
Пришлось его уважить.
Хозяйство у Малюшина было большое. Кроме меблированных комнат ему принадлежала чаеторговое заведение в Черкасском переулке и трёхэтажный доходный дом на Цветном бульваре. Но Алексею повезло — он застал Фёдора Ивановича в номерах.
— Должок за вами, — поздоровавшись, сказал Лавровский.
— Помню, помню… Чем могу служить?
— Один постоялец ваш меня интересует. Щебнев его фамилия.
— Был такой. Самарский 2-й гильдии купец Иван Васильевич Щебнев. Да только вчера вечером съехал он.
— Замечалось за ним, что-нибудь подозрительное, странное?
— Прислуга ничего такого не докладывала. Но, на всякий случай, сейчас расспросим.
Коридорный и горничная мялись. Они явно, что-то знали, но сказать не решались. А швейцар, по виду из отставных унтеров николаевского времени — с роскошными седыми усами, выправкой и громогласным басом, зычно рявкнул:
— Так точно, замечали! Только говорить не велено!
— Кем это не велено? — в изумлении поднял густые брови Малюшин. — Ты, Ерофеич, ври, да не завирайся. Я здесь хозяин!
— Так точно, ваше степенство! Только Иван Васильевич всё равно не велели, поскольку это дело государственной важности.
— Ты пьян, что ли? — возмутился Малюшин. — Какие у купца могут быть дела государственные?
— Никак нет! Тверёзый с самого утра. Только не велено сказывать.
— Иван Васильевич и не купец вовсе, — вступила в разговор горничная. — Они сыщик. Из самого Петербурга приехали. Ловить нигу… ниху…
— Нигилистов-с, — подсказал коридорный.
Алексей начал догадываться, в чём тут дело:
— Ну, если так, то, какие у вас от меня могут быть секреты! Ведь я и сам такой же сыщик. Из вас, кто грамоте обучен?
— Так точно! — сказал швейцар.
— Тогда читай, — Алексей протянул ему "открытый лист", полученный в канцелярии генерал-губернатора.
Перебивая друг друга, прислуга поведала много любопытного. Выяснилось, что борода у Щебнева подвесная, усы наклеенные, а на самом деле лицо у него бритое, как у актёра. Из номеров он уходил то в долгополом сюртуке и сапогах бутылками, то в модной визитке и цилиндре, то в вицмундире судебного ведомства. А один раз даже в форме ахтырского гусара. Весь этот маскарад Щебнев объяснял тем, что следит за опасным государственным преступником. Чтобы не привлекать внимание соседей зачастую пользовался чёрным ходом — швейцар даже отдал ему запасные ключи.