– И я понимаю почему. Иллюзия, кажущаяся реальностью.
Он подвел ее к другой картине.
– Это «Лестница Якова». Видишь основание лестницы и семь ангелов, карабкающихся вверх-вниз?
– О да, – сказала Лора. – Думаю, моему отцу понравилось бы.
– А вот эту, полагаю, впору оценить Джастину.
Белл повысил голос, чтобы юноша его услышал.
Джастин подошел к ним, и на его лице промелькнуло выражение отвращения.
– Эта мраморная скульптура называется «Римская ступня в сандалии», – пояснил Белл. – Такие, предположительно, носили женщины в пятом веке до нашей эры.
– Фу, буркнул Джастин. – У римских женщин были не слишком привлекательные ножки.
Лора рассмеялась.
Гарри похлопал Джастина по спине.
– Что я слышу? Ты у нас лакей[3]?
– У Гарри дурацкие шутки, – пожаловался Джастин.
– Мы держим его для увеселения, – ответил Белл.
Дождь сплошным потоком заливал высокие окна. Лора подошла к одному из них и посмотрела наружу сквозь волнистую поверхность венецианского стекла. К ней приблизился Белл.
– Лора, я вижу, что ты сама не своя.
У нее сжалось в груди.
– А где семейные портреты? – поинтересовался Джастин. – Я хочу видеть свирепых предков.
Возник момент напряженной тишины. Джастин не мог знать, что его вопрос создаст неловкую ситуацию.
Лора поспешила к сыну.
– Наверно, лорд Беллингем снял их, чтобы почистить, – тихо сказала она. – Произведения искусства важно беречь.
– Ладно, – кивнул юноша.
Лора надеялась, что ее сын не понял, что его вопрос вызвал напряжение. Когда она повернулась к Беллингему, то увидела на его лице растерянность. У нее упало сердце.
– Может, мы сделаем перерыв, а вечером попозже соберемся поиграть в игры, – предложила она, повышая голос, чтобы все слышали, что просмотр окончен.
Беллингем, казалось, испытал облегчение, когда все потянулись на выход.
Джастин подошел к Лоре и Беллингему.
– Мама, я что-то не то сказал?
– Дело не в тебе, – ответил Беллингем. – Я просто не люблю смотреть на портреты. Они напоминают мне о более счастливых временах.
Джастин поднял на него взгляд.
– Понимаю. Мне тоже грустно, когда вижу портрет отца.
Сын никогда не говорил Лоре о своих чувствах.
– Я думаю, это естественно, – заметила Лора, – потому что нам не хватает их и хочется, чтобы они были с нами.
Леди Аттертон посмотрела на Белла.
– Мы храним портреты, созданные для увековечивания наших родственников, потому что знаем: в один прекрасный день мы расстанемся с ними. Я берегу потрет моего мужа. Боюсь, что без него его черты стали бы стираться из моей памяти.
Лора ощутила, как Эндрю напрягся.
Он сделал глубокий вдох.