– Ты всегда его защищаешь, хотя и наслышана о его репутации.
Лора с трудом удержалась от ответа. Джастин на днях продемонстрировал графу не лучшую сторону своего характера. Но она не станет говорить об этом, чтобы Беллингем не видел их ссору.
Лора достала шитье. Она вышивала крохотное платьице для своей третьей сестры Мэри, которая ждала летом рождения первенца. Лора вздохнула. Она испытала зависть, услышав чудесную новость Мэри. И не в первый раз. У Рейчел родилось уже двое детей, и у Деборы имелась маленькая дочка. Джудит, самая младшая, пока была не замужем. Многие годы Лора твердила себе, что ей повезло воспитывать Джастина, однако временами было трудно смириться с тем, что сама она никогда не узнает радость шевеления ребенка в лоне.
У нее была замечательная любящая семья, но Лора скучала по тем дням, когда Филипп водил ее гулять, останавливаясь в тени, чтобы поцеловать. Но грезы о прошлом не вернут его назад, нужно продолжать жить.
Раздался стук дверного молотка. Лора встала и торопливо подошла к зеркалу, чтобы пощипать щеки. Расправила юбки, повернулась и увидела неодобрительный взгляд сына.
– В чем дело?
– Ты для графа прихорашивалась? – спросил Джастин.
Она не могла в этом сознаться.
– Конечно, нет. Просто последние дни у меня бледный цвет лица, и я хотела добавить немного румянца.
Джастин снова пробормотал под нос что-то нечленораздельное. Ну да ладно.
Снаружи послышались громкие шаги.
– Запомни мои слова, – сказал Джастин. – Он сменил, как я слышал, не одну дюжину любовниц.
– Замолчи, – шикнула Лора, усаживаясь на диван.
Джастин медленно покачал головой.
В дверь постучали. Вошел Рид и объявил:
– Граф Беллингем.
Лора встала вместе с сыном. По необъяснимой причине она чувствовала себя немного взволнованной. Беллингем вошел, и у нее почему-то перехватило горло. Было невозможно не поддаться очарованию, точнее, гипнозу, его сияющих голубых глаз.
– Миледи, – произнес он тем отчетливым голосом, который преследовал ее с того дня, когда он впервые ворвался в ее гостиную, словно один из его воинственных предков.
Граф поклонился, а когда выпрямился и посмотрел на нее из-под ресниц, по его губам скользнула улыбка.
У Лоры затрепетало сердце, как у юной девушки перед первым танцем, и запылали щеки. Опомнившись, она сделала книксен.
Беллингем повернулся к Джастину, но Лора не осмелилась взглянуть на сына из страха, что тот заметит ее реакцию на графа.
– Джастин? Или предпочитаешь Чесфилд? – осведомился Беллингем.
– Чесфилд, – ответил юноша.
Лора тронула на груди свой золотой крестик и прикусила губу. Ей не хотелось, чтобы Джастина называли Чесфилдом, хотя ему исполнилось семнадцать. Лора сознавала, что должна потихоньку отпускать вожжи. Но каждая уступка давалась ей с большим трудом и воспринималась как укол в сердце.