Кимка улегся досыпать на музейную койку, а я, пошагав по комнате, решил заглянуть к Тиунову сейчас, не откладывая в долгий ящик, благо есть хороший предлог.
Он сидел в солдатской рубахе с завязочками вместо пуговиц перед осколком зеркала — брился.
— Доброе утро! Что тут у вас Кимка натворил?
Повернул намыленную щеку:
— Не так Кимка, как Вовка мой. Главный заводила!
— Всегда я! Всегда я! — отозвался с кровати плачущий голос. Досталось, видать!
— Помолчи! — громко топнул деревяшкой Тиунов. — Я кому говорил: не сметь прикасаться?… Понимаете, — снова повернулся он ко мне, — попросил тут шофер наш, Изосимов, направить машинку швейную; вон она, на шкафу. Говорю ему: не смыслю я в них. А он: глянь да глянь, ты все же механик, а она так и так не работает.
И занес вчера, когда меня дома не было. Прибегаю вечером ребятню кормить — уже стоит! И как чуял, что эти бандиты полезут, нарочно сказал: не сметь! А они отвертку добыли, разводной ключ — и чинить… Ишь, придумали! — Погрозил кулаком. — Чужая вещь!
Вовка откликнулся всхлипом…
Только рассвело, явился Арвид. Измученный, лицо цвета мела пополам с синькой. Сразу видно: не спал.
— Ну? — я жаждал новостей.
Он покосился на сопящего Кимку.
— Нормально. — Вот и все его новости! — Только спать — умираю. И есть тоже.
— Что же все-таки больше?
Арвид подумал недолго.
— Пожалуй, есть.
— Тогда пошли, пока еще жив…
Был ранний час. В столовой сравнительно мало народу. Но Зинаида Григорьевна с Диной уже сидели за столиком у окна.
— Хоть заодно тебя с землячкой твоей познакомлю, — потащил я к ним Арвида. — Вот вам, товарищи, давно обещанный самый наилатвийский латыш.
Дина первая протянула Арвиду руку.
— Ой, вы и вправду существуете? А я думала — лейтенант сочинил. — И обратилась к Зинаиде Григорьевне: — Как, ты говорила, по-латышски доброе утро?
Зинаида Григорьевна сдержанно улыбнулась:
— Кажется, лабрит.
Арвид, повернувшись к ней, ответил целой тирадой — я не понял ни слова. Зинаида Григорьевна тоже. Смеясь, замахала руками:
— Нет, нет, нет! Я помню еще «здравствуйте», «до свидания», ну, еще «хлеб» — и все.
— О! — Арвид не скрывал разочарования. — А я уже обрадовался, решил, маленькая тренировка по-латышски. — Вздохнул тяжело. — Скоро совсем забуду. Вернусь в Латвию и буду ходить как чужой.
— Ну, на крайний случай обойдетесь русским, — успокоила Зинаида Григорьевна. — В вашем городе многие говорят, а уж вы-то просто великолепно.
— Спасибо, — поклонился Арвид. — Долго жили у нас?
— Не очень. Мужа перевели в гарнизон — и я за ним, как нитка за иголкой.
— Понравилось?