Викол все знал, понял Пантелеймон. Все и даже то, что Пантелеймон найдет способ заставить генерала Бланару предоставить доступ к американской базе. Выходит, и рассказ Викола, его третий рассказ о нем, депутате Берку, – всего лишь ловушка? Бесплатный сыр, за который Пантелеймон выкинул совсем невыдуманные шестьдесят штук?
Он снова и снова прокурчивал в голове черновик Викола, и чем дальше, тем больше склонялся к мысли, что ничего еще не решено. Его судьба решалась в это время, возможно, даже сейчас, когда он, депутат Берку, вынужден выслушивать очередного просителя за деловым обедом в ресторане «Нистру». Мучительно подняв глаза на собеседника, Пантелеймон попытался прислушаться к тому, что говорит этот человек, осчастливленный одной возможностью выговориться перед влиятельнейшим депутатом. Что-то о системах слежения на дорогах. Ну да, камеры. Он собирается поставлять китайские камеры наблюдения. Устаревшую модель – в Китае их уже вывели из эксплуатации, и теперь у них склады забиты десятками тысяч так и неиспользованных единиц. Китайцы рады избавиться от этого хлама на условиях самовывоза, только бы освободить склады под что-то более инновационное. Выгодное преприятие, расходы только на транспорт и логистику. Ну и еще – на то, чтобы в Молдавии пролоббировать установку систем дорожного видеонаблюдения.
– Что от меня требуется? – спросил Пантелеймон, предельно навострив слух и внимание.
Оказалось, не так уж много. Бизнесмен предлагал Пантелеймону написать письмо, официальный запрос руководству страны с предложением о внедрении системы видеорегистрации нарушений на дорогах с обоснованием такой необходимости. Это ведь, сказал бизнесмен, ничего не стоит, а ценится дорого. Он так и сказал: очень дорого.
Вернувшись к себе в парковый особняк, Пантелеймон задернул все шторы в спальне, хотя и знал, что из-за высоченного забора любопытным взглядам закрыт вид на весь первый этаж. О чем-то вспомнив, он сходил в гараж, откуда вернулся с высокой стремянкой. Установил ее посередине спальни, прямо под люстрой и не без труда поднялся к потолку. Покрутил люстру против часовой стрелки – она легко поддалась, но лишь до того, как раздался щелчок. Все, теперь можно, сказал сам себе Пантелеймон и, поднявшись на верхнюю ступеньку и увернувшись головой от люстры, уперся руками в потолок.
Люстра исчезла вместе с прямоугольником в потолке, и Пантелеймон, разогнувшись, оказался по пояс в темноте открывшегося над головой потайного люка. Посветив карманным фонариком, он сразу увидел то, что искал. Флешку на крышке заметно запылившигося дипломата.