Ночевать в таком номере можно было лишь напившись допьяна, чтоб не обращать внимания на все его докуки. Я немедленно пошел за корнетом, чтоб звать его в трактир на ужин.
…Трактир был пуст, если не считать молодой девки-трактирщицы, хлопотавшей там и сям по своим делам, и двух бородатых мужиков, которые пили чай в дальнем конце. Мы с корнетом сели за стол и стали ждать, когда трактирщица отхлопочется и явится к нам. Она была статной, светловолосой и чем-то очень похожей на мою хозяйку Авдотью. Вообще, я давно заметил, что в каждом небольшом городе или же местности девки имеют некую общую черту, придающую им сходство. В чем именно эта черта заключается, трудно сказать, но она проступает в них подобно тому, как проступают черты родителей в их отпрысках. Возможно, это сходство между девками, живущими в одной местности, обусловлено тем, что они приходятся и в самом деле друг дружке довольно близкими родственницами.
Впрочем, мой кузен, с которым мы как-то обсуждали это любопытное обстоятельство, высказал убеждение в том, что причину такого сходства нужно искать в общем предке, давшем когда-то начало всему роду, живущему в той или иной местности. И этим общим предком был, возможно, не человек, а животное, которое либо напрямую начало местный род, либо почиталось божеством, которому люди подражали. Именно поэтому в Ярославском крае многие жители до сих пор похожи на медведей, а в Ильменском – на щук.
Свою теорию кузен вознамерился даже проверить на практике – скрестить своего дворового с молодой лосихой. Это ему не удалось, но кузен не унывал. Он решил вывести некое охотничье животное, которое обладало бы стремительностью гончей и котиным умением скрадывать добычу и было бы способно взбираться на деревья, чтобы хватать куниц и белок.
«С таким псом я получу золотую медаль на выставках Европы. Самому-то мне белки без надобности, но славы Отечеству прибавлю», – говорил кузен.
Он посадил в короб гончую и кота, полагая, что рано или поздно, даже сами того и не желая, хотя бы просто со скуки, они все-таки начнут спариваться. Однако ж ни кот, ни гончая, не ведавшие о том, что посажены в короб, дабы прославить наше Отечество своими невероятными отпрысками, никак не желали спариваться.
Тогда кузен выучил гончую пить наливку, а кота потчевал валерианным корнем, полагая, что подшофе они, подобно людям, уж точно пустятся во все тяжкие.
Увы, и эти надежды кузена не оправдались. Гончая так и не дала потомства, а по выходе из короба прибилась к чайной, где на потеху купцам и крестьянам плясала за рюмку наливки, пока совершенно не спилась. С котом, кажется, вышло и того хуже – не то сдох еще в коробе, не то обезумел по выходе на волю.