Точнее, о походе в кустики я всё‑таки вспомнила, когда на выходе из леса, из малинника высунулась медвежья морда, одарила осмысленным взглядом и сказала «Р — р-р!». Ещё я узнала, какое ускорение может придать взрыв адреналина.
Едва дыхание вернулось, а сердце перестало набатом стучать в ушах, спросила спутника:
— А на ночлег в городе деньги есть?
— Нет. Но у меня в Западном тётка четвероюродная живёт, она нам в сенях постелет. Или в сараюшке.
Следующие пять минут я вслух вспоминала все матерные слова, какие узнала за двадцать лет жизни. Увы, их было немного. Пришлось часто повторяться и импровизировать: сочетать, склонять, выдумывать новые.
Косарь слушал мою тираду с выражением дикой обиды. Он даже покраснел и отступил на несколько шагов. Кажется, его собственная сказка о великолепной, скромной девушке из параллельного мира, только что обратилась в пыль. Так ему и надо!
Под занавес моей тирады, парень робко предложил:
— Так может вернёмся? Будем в Вешенке жить. Денег подзаработаем, а уж после…
Ага… Заработаешь на местном товаре, как же! Вот на предметах из моего мира заработать действительно можно, только проще сразу костёр сложить и к столбику себя привязать, потому что итог этой торговли будет именно таким.
— Пойдём! — скомандовала я, сама ужаснулась повелительным ноткам в голосе.
Косарь безропотно поплёлся следом.
Почти сразу за спиной послышался цокот копыт и надрывная фальшивая песня о козе. Отчего‑то, показалось, что поют обо мне. Огромная телега, доверху набитая всевозможным скарбом, породила в душе искреннюю зависть.
Я привычно посторонилась, Косарь оказался рядом, всем видом изображая заботу. Легенду нашу отрабатывает, лицедей проклятый. Чтоб ему пусто было!
Едва лошадка поравнялась с нами, я крикнула:
— Здравствуйте! Любезнейший, а вы случаем не в Западный направляетесь?
Худосочный возница в драных штанах притормозил, вылупил глазёнки. Я, на всякий случай, вежливо поклонилась. Запоздало поняла, что именно смущает мужичка — я и раньше красавицей не была, а после общения с комарами превратилось в сущее чудовище.
— В Западный, — осторожно ответил «водитель».
Я смущённо опустила глаза, спросила ласково — ласково:
— Любезнейший… Вы не могли бы нас подвести? Только денег, заплатить за проезд, у нас нет…
— Денег? Зачем? Садитесь, конечно! — и добавил совсем осторожно: — А твой‑то чего? Сам спросить не мог? Немой?
Из немногочисленных правил, которые успела узнать в Вешенке, следовало: в этом мире равноправием даже не пахнет. Место женщины между печкой и люлькой, а тот муж, что позволит сойти с этой траектории, признаётся слабаком и подлежит всеобщему осмеянию.