— Совсем не помню.
— Говорите, Караев надолго уехал? — профессор думал, что смог бы им помочь. Их воспоминания хранятся на дисках, которые можно изъять у Караева. Он должен прикрыть это заведение и освободить людей из ловушки, в которую они попали из-за его изобретения. Дружинников попросил у Эвелины воды.
— Вы плохо выглядите, — заметила она. — Простите, что наболтала лишнего.
Больше всего Дружинникову хотелось во всем признаться и вместе с этой девушкой и ее парнем вывести Караева на чистую воду. Владимир Ильич полез в карман за платком и почувствовал хруст Вариной фотографии. Если развязать войну с Караевым, денег не получить. Пока он будет бороться за восстановление памяти этих людей, Варя умрет. Поднялся со стула, подавив стон.
— Как вас зовут?
— Эвелина.
Знала бы эта симпатичная девушка, что машину стирания воспоминаний придумал он.
— Мне нужно идти.
— Конечно.
Эвелине очень хотелось спросить, уходит ли он навсегда или вернется позже, но лезть в душу не хотелось. Она сделала все, что смогла, а там уж пусть сам решает. Конечно, Женя нашел бы более убедительные аргументы.
Владимир почти бежал по коридору. То, что узнал, было чудовищно. Караев просто использовал людские слабости. Откуда-то доносились голоса и звон посуды. Заглянул в столовую и застыл в дверях, вглядываясь в лица сидящих за столиками людей. Кажется, он начал понимать, что происходит. Сидящий на входе охранник взглянул на него с подозрением.
— Пропуск?
Сердце Владимира екнуло. Еще не хватало, чтобы его не выпустили.
— Я пришел, чтобы встретиться с господином Караевым. Оставил информацию секретарше.
Охранник окинул взглядом немолодого солидного мужчину в костюме. Для клиента заведения явно староват. Да и он никогда его не видел среди членов клуба.
— Паспорт есть?
— Вот, пожалуйста, — Владимир вынул паспорт в кожаной обложке.
Пролистав страницы, детина нехотя встал и отпер дверь.
— Проходите. В следующий раз берите пропуск на входе и подписывайте у директора.
Владимир с удовольствием вдохнул пропахший бензином воздух Грузинского вала и поспешил к метро «Белорусская».
По дороге в гостиницу купил бутылку водки и закуску. Хотелось напиться. Изобретение, казавшееся достойным Нобелевской премии, превратилось в адскую машину стирания личности. После второй рюмки профессора вырвало. Дружинников ненавидел себя, ясно осознавая, что как порядочный человек должен прикрыть эту уродующую души контору. Положил перед собой фотографию Вари и смотрел в ее грустные страдающие глаза. У детей не должно быть таких глаз. Это возмездие за то, что охотясь за деньгами, он продал свое изобретение, не беспокоясь о том, как его будут использовать.