"Что, что же он на самом деле ждет от меня?! — лихорадочно металась мысль, — ладно. Подставляюсь".
— Ситуация с Хальком для нас была сложной. Были… разные мнения, — от пристального взгляда разведчика не укрылся легчайший даже не кивок министра, а лишь намек на него.
"Похоже, верной дорогой идем, товарищи", — мелькнуло иронично в голове, и он продолжил:
— Официально мы не могли желать их поражения, вы же понимаете? Но и победы их замыслам разумные люди желать не могли. Ваша страна не готова к социализму и еще долго к нему не будет готова. Поэтому… — он выдержал небольшую паузу и вплел в полотно разговора свою заготовку, — поэтому те, кто могли, делали то, что делали.
Министр откинулся на спинку кресло, обдумывая услышанное. Осадчий поразился, увидев на его лбу легкий блеск испарины.
"Ну, угадал"?
— Хорошо, — проговорил Нуристани, машинально поглаживая подлокотник, — но, тогда, почему так странно были переданы сообщения? Не через вас?
"Ого… Осадчий на короткий миг остолбенел. — Никак я вляпался в игру, ведущуюся Центром"?
Разговор, поначалу журчавший спокойным ручейком, внезапно обернулся бурным горным потоком, несущимся сквозь зубастый каньон, и теперь любое неловкое, сказанное наугад слово грозило резиденту катастрофическим ударом о подводный валун. Случайно развалить игру Центра…
"Спокойствие, главное спокойствие. Выгребай".
— Хм… — Осадчий, выгадывая мгновения, глотнул сока. — Разные мнения… Они были и в Москве, и здесь. Кто-то больше работал с хальковцами, например, наши военные советники, и по инерции дорожит этими контактами, кто-то – меньше. Поэтому… Поэтому традиционные каналы связи с нашей стороны было решено не задействовать. А с вашей стороны… У афганцев тоже разные мнения бывают… И разные убеждения. Да и ваша же пословица говорит, что афганцем нельзя завладеть, его можно только взять напрокат. Вы понимаете, о чем я?
— Понимаю, — министр словил намек на лету и опять нервно хрустнул пальцами, — понимаю, да. Но вы же резидент? Вы же знаете, кто из афганцев… э-э-э… "взят напрокат"? Неужели их так много, что до меня, их не задев, не дойти?
Осадчий потер подбородок, всерьез, не напоказ задумавшись. Ответ имелся, но поймет ли потом эту откровенность начальство? Конечно, с одной стороны, это не супер какой секрет, основной противник знает. С другой, все же секрет. А, с третьей, игра по выстраиванию отношений с министром может стоить свеч. И он решился:
— Дело в том, Абдул-ага, что у нас не одна разведка, — он со значением заглянул в темные глаза напротив. — И мы соревнуемся. И это максимум того, что я могу вам сказать.