— Как же мы это сделаем? Ведь он скончался давным-давно!
— Это уж вам виднее. Может, укольчик какой-нибудь… — Женщина умоляюще глядела на Люси.
— Не бывает таких уколов, милая.
Та недоверчиво осмотрела нас:
— Я бы вам деньги за обед вернула.
— Не выйдет ничего, понимаешь, не выйдет.
— Что, мало? Ну… я вам окорок ещё хороший добавлю.
— Ну пойми ты, женщина! Это же невозможно!
Глаза хозяйки неприятно сощурились:
— Значит, не хотите помочь?
— Не то чтобы не хотим. Не можем. Не в наших это силах.
— Сволочи вы. Не желаете выручить бедную женщину. А я-то, дура, для них старалась…
Пора было уносить ноги. Мы припустились к выходу, сопровождаемые воплями:
— Люди в белых халатах, называется! Только карман свои набить! А если я не могу дать столько, чтобы ваша жадность нажралась, так и помощи никакой! Я ещё разузнаю…
Вездеход резко взял с места и полетел прочь со всей скоростью, на какую был способен. Стоя на пороге трактира, хозяйка изрыгала проклятья. Она ещё долго махала руками, выкрикивая гадости нам вдогонку.
Реанимобиль стоял задом к дороге. Бригада тоскливо бродила вокруг, плюясь, переругиваясь и скучно куря. Люси приветливо помахала им из окошка:
— Салют, коллеги! Какие сложности в жизни?
— А, клиента везли. Расслаивающаяся аневризма аорты, кандидат на тот свет. Помереть он, конечно, обречён был, но зачем же делать это у нас в машине?! Полдня полицию ждали, да пока они ещё туда-сюда… Теперь вызов на контроль ЭКГ хрен знает куда, в Пески, а мы не жравши. Какие Пески на пустой желудок?
— Ну, это беда поправимая. Вы же прямо на дороге к злачному заведению стоите!
И Люси не пожалела красок, описывая кулинарное искусство конеобразной трактирщицы.
— Дорого, небось?
— Да вы что, задаром. За всю бригаду двадцатку отдали.
— Не врёшь?
— Помереть мне на этом месте. — Начальница препотешно осенила себя крестным знамением, используя вместо пальцев кончик хвоста.
Реаниматологи повеселели, дружно попрыгали в машину и отбыли в указанном направлении. Рат сияла, как начищенный пятак. Патрик кривился недовольно:
— Осмелюсь заметить, госпожа, делать своему ближнему пакости грешно, а уж радоваться этому и вовсе. Господь не одобрит вашего поступка, мэм.
— Разве тебе не понравился обед? — с невинным видом спросила мышка.
— Обед был замечательный, что правда, то правда, мэм. Мы дома такого и на Рождество не едали. Только от этой фурии на десерт может получиться несварение желудка.
— С таким нежным желудком на «Скорой» не фига делать, — авторитетно заявила начальница, — а что до ваших, сударь, беспочвенных обвинений, то я их решительно отметаю! Категорически! Личностью трактирщицы никто не интересовался. Пусть пообщаются, — заключила Люси злоехидно и, сложив лапки на животе, погрузилась в дрёму у меня на коленях.