Из Фишеча были видны ещё две деревни — такие же свайные посёлки с плетёными хижинами, длинными остроносыми лодками и сушащимися снастями в обрывках тёмных водорослей. Одна из них располагалась выше по течению, почти у самых Врат Реки, другая — намного ниже, между холмами у выхода из долины, на которых несли свой дозор реанимобили Тринадцатой подстанции.
Люси пригласила меня послушать, что рассказывают Бетти и Сара об эпидемии. Непосредственного участия в работе в её очаге они пока не принимали, но несколько дней ночевали на базе и присутствовали на пятиминутках, где докладывалось положение дел. Заинтересовался и Войцех. Рассказка получалась такая.
Заболевание непонятного происхождения, тяжёлое, с высокой смертностью. Начинается общей слабостью, разбитостью, головной болью. Потом присоединяется сильнейшая ломота в суставах, рвущий кашель, ручьём течёт из носа, прогрессивно нарастает температура, достигая ужасающих цифр — с помрачением сознания, бредом. В отдельных поселениях Озёрного края заболевало до девяноста процентов жителей. И вот что интересно: заражение касалось только коренного населения. Выходцы из нашего мира, судя по всему, обладали стойким иммунитетом к неизвестной хворобе.
Добрая половина «Скорой помощи» стеклась в озёрные сектора. Лекарств от напасти подобрать не удавалось — вся помощь ограничивалась общим дезинтоксикационным лечением да жаропонижающими. То тут, то там среди наших автомобилей мелькали бригады Потерянной подстанции. На них почти не обращали внимания — не до разгадывания дурных примет.
Самое печальное, что обречённость положения и страх перед недугом привели к возникновению массовых психозов. Этим, очевидно, и объяснялось наше присутствие здесь. И хуже того — неизвестно откуда родился слух, что именно пришедшие из нашего мира распространяют заразу. Медиков не трогали, согласно известному принципу «не плюй в колодец», но были зафиксированы набеги на городские окраины и особенно высокая активность в зоне военных действий.
Заболевшие, покуда в силах стоять на ногах, десятками пёрлись туда, предпочитая умереть в бою, прихватив с собой на тот свет пару-тройку виновных в их беде «нелюдей». Несомненно, значительная часть сложивших буйны головы благополучно выздоровела бы, но… Разумные аргументы в таких случаях бессмысленны.
— Кстати, вы обратили внимание, что весь Фишеч населён только местными?
До сих пор мне как-то не приходилось задумываться о таких вещах. Больные есть больные, я не пытался делить их на местных и пришлых. Но, присмотревшись, можно было заметить в лицах здешних жителей какую-то инакость, непохожесть. Разрез ли глаз, рисунок ли скул чуть другой. А в общем люди как люди. Мы лечим всех, без различия пола, веры и цвета кожи.