Кидаю резко, почти без замаха. Оружие летит точно в цель, но я внезапно в ужасе понимаю, что рука меня подвела. Бросок неверен. Нож сейчас воткнётся.
Чпок. Сочный звук вошедшей в дерево стали. Бог милостив, я не стал убийцей. Бандюга дёрнул башкой, увидя летящую смерть, и лезвие, скользнув по морде, прошило дублёную шкуру пониже уха, приколов его к стене.
Мальчонка опрометью кидается вниз по ступенькам крыльца. Бугай, побледнев, нашарил у щеки рукоятку, попытался качнуть. Остриё задевает шею. Хрипит:
— Ваша взяла, суки… Вяжите.
Иду к нему качаясь. Голова кружится, колени предательски подгибаются. Наручники отзванивают в трясущихся руках. Щёлк. Щёлк. Закрылись. Теперь аккуратненько вынуть нож, не зарезать ублюдка. Отошёл. Опустился на стул, обессилев. Отстранение гляжу, как неизвестно откуда взявшаяся и невесть кем вызванная другая бригада оказывает помощь женщине, как вспомнившие о своих обязанностях полисмены волокут бандюгу вон. Краем уха улавливаю, что это, оказывается, вовсе даже не наш клиент, а беглый преступник по кличке Кабан. Подходящее имечко… Поднялся. Сошёл во двор, присел на порожек автомобиля. Дышу. Все живы. Господь милостив.
Незаметно появившаяся Люси дёргает меня за штанину:
— Уважаемый господин фельдшер!
— Э?
— При всём моем почтении к вашим талантам, я попросила бы вас впредь… как бы это сказать… фиксировать больных не столь экзотическими способами. Доступно?
— Так то больных…
— И тем не менее… Ну что смотришь на меня, как ушибленный кролик?
— Люсь, можно тебя попросить о личной услуге?
— Чего тебе, рейнджер непутёвый?
— Поищи пилочку, а?
Автомобиль грелся на солнышке во дворе дурдома. Водитель, поминутно роняя с носа очки, увлечённо читал газету, попавшую сюда за месяц до того, как меня угораздило здесь оказаться. Чтение сопровождалось оживлёнными комментариями, вроде: «Ну, чехи против Мадрида явно не потянут», или: «Глянь-ка, американский президент обратно в Израиль наладился». Оторванность мастера баранки от текущей реальности могла сравниться разве с похожим состоянием у клиента скорбного заведения, близ которого мы пребывали. Или его непосредственной начальницы Дженни, всё ещё продолжающей почивать от непомерной дозы снотворного. Она вконец утратила вертикальное положение, улёгшись блондинистыми кудряшками на чехол капота и причмокивая во сне пухлыми губками. Аж завидно!
Должно заметить, что не все клиенты обретают место в жёлтом доме из-за утраты связи с внешним миром. Некоторые, напротив, попадают сюда из-за слишком ясного осознания его прелестей. Вот как эта бабулька, которую мы прихватили сразу после того вызовочка, где я чуть не взял на душу грех смертоубийства.