Люси подслеповато уставилась в бумажку с вызовом, пытаясь разобрать текст сквозь пивные пары. Не без усилий разглядев написанное, она посуровела.
— Очень. Он не местный, ваш земляк. Один из самых крутых преступников, каких только видели Сан-Квентин или сибирские лагеря. Одних доказанных убийств на нём больше, чем на собаке блох. А уж подозревают… Джек-потрошитель перед ним младенец. Гнить бы ему за решёткой до самой смерти, но исхитрился как-то попасть сюда. Отошёл от дел, живёт тихо-мирно, но иногда находит на него бзик. Тогда он достаёт свой нож и начинает его точить. Точит, точит, точит, а сам звереет постепенно. Кончается дело тем, что выходит на улицу и кромсает на куски первого попавшегося.
— И ему разрешают находиться на свободе?
— Немало, должно быть, золота перекочевало в чей-то карман. Так-то, вне обострения, он мирный, подобные приступы с ним случаются всё реже и реже. Да и стар уже. Но! Ребята! Максимум внимания! Опасен по-прежнему хуже клубка гремучих змей. Твёрдо, с соблюдением всех правил вежливости, препроводить в машину. Не пытайтесь обезоружить — вмиг вас на ленточки распустит. В машине он, как правило, фокусов не выкидывает. Но если сбежит — не сносить нам голов. Пока кого-нибудь не зарежет, не успокоится. Вопросы?
Вопросов мы не задавали. Я мысленно прикидывал свои возможные действия как бы и больного взять, и целым остаться. Патрик же, по-моему, просто проглотил язык от ужаса. Посинел он окончательно, предчувствуя скорый конец своей молодой жизни.
Я заботливо осмотрел пневматическое ружьё, заправил несколько стрелок-шприцев убойной дозой снотворного, вложил одну в ствол. Водитель белыми губами пролепетал:
— Вы не промахнётесь, если что, сэр?
— Знать бы…
Прибыли. Патрик на заплетающихся ногах волочится в дом, добросовестно стараясь не опередить нас. Бог с ним, мне не привыкать. Не ему первому хочется спрятаться за моей хилой спиной.
Маленький сухонький старичок любезно встречает нас в прихожей. Одет он весьма претенциозно: ядовито-зелёный пиджак, малиновые брюки, бабочка в горошек. Руки затянуты в шёлковые чёрные перчатки. Правая чуть на отлёте. В пальцах вытанцовывает невиданную пляску до блеска отполированная сталь. Такого мне видеть сроду не приходилось! Нож то вертится пропеллером меж указательным и средним пальцами, то бабочкой порхает вокруг кисти. Только что лезвие выглядывало из кулака вниз — и вдруг оказалось сверху или щучкой выглядывает из-под мизинца. Виртуоз. Отступаю на шаг, держа ружьё стволом вверх, палец на спуске. Выстрел мне ничего не даст — лекарство всасывается далеко не сразу. Клиент может и впрямь меня на ленточки успеть порезать, при таких-то талантах! Люси на моём плече, однако, сидит спокойно, не нервничает. Ей, конечно, легче, при её размерах. Патрик подпёр стену, чтоб не упасть, но героически бормочет: