Опирался Преминджер и на помощь Роберта Митчума (Матт), опытного актера, создавшего к тому времени на экране тип «своего парня», грубоватого, туповатого, флегматичного (по мнению знавших его, этот тип в какой-то степени соответствовал его собственному характеру). На правах, так сказать, «семейного» знакомого (десятилетием раньше он работал на авиазаводах «Локхид» вместе с Джеймсом Дахерти) Митчум «опекал» Мэрилин во время съемок, делая это с привычной для себя мужиковатостью и тем помогая Преминджеру добиться от нее большей раскованности. Однако никогда не «игравшей» Мэрилин было трудно (если вообще возможно) вести себя непринужденно в чьей бы то ни было роли. В эпизоде, где Матт пытается укротить Кэй силой, Митчум, несмотря на всю его простоту в обращении с людьми и с женщинами, в частности, вынужден был, по его признанно, обратиться за помощью к режиссеру. Оказавшись в его руках, «она вдруг ослабела и, откинув голову, приоткрыла дрожащие губы. Я посмотрел на Преминджера: «Как же, черт возьми, я добьюсь своего, если она так вибрирует?» Большую часть совместных эпизодов, а это три четверти фильма, Митчум играл, так сказать, «на себя», оставляя своей очаровательной партнерше возможность оставаться очаровательной.
Но в том-то и дело, что очарование, привлекавшее (и привлекающее) миллионы зрителей в кинотеатры на фильмы с участием Мэрилин, могло быть полным и покоряющим, только если Мэрилин действовала на экране «от себя», если она «присутствовала», была, жила сама собой. Тогда было несущественно, какому сюжету подчинялось действие, как велика была роль, даже какой смысл вкладывался сценаристами и режиссерами в ее появление на экране. Она появлялась, и этого оказывалось достаточно. Но в фильме «Река, с которой не возвращаются» усилиями Преминджера Мэрилин стала не самой собой, а персонажем, героиней, пусть и плохо сыгранной. И именно потому, что на экране возникла некая Кэй, певичка из салуна, стало возможным утверждать, что она плохо сыграна. Последнее не удивляет, ибо исполнительница — непрофессиональная актриса. В этом фильме все слишком надежно, чересчур добротно — и съемки, натурные и павильонные, и игра Роберта Митчума и Рори Колхауна, и сцена погони конных индейцев за плотом, несущимся по реке, и железная связь событий, неотвратимо толкающая маленького Марка к такому же убийству, за которое посадили в тюрьму его отца. Для Мэрилин вся эта профессиональная добротность сценария и фильма была только помехой, и прежде всего потому, что она всерьез участвовала в сюжете. Нереальность этого участия можно сравнить только с тем, как если бы не только маленький Марк убил Харри Уэстона, но и десятилетний исполнитель роли Марка, Томми Реттиг, одновременно убил бы актера Рори Колхауна, исполнителя роли Уэстона. Двойственность Мэрилин в этом фильме в том и заключалась, что она оказалась не в состоянии ни остаться самой собой, ни сыграть, как положено, свою героиню.