– Маманя!
Мать толкает отца. А он говорит:
– Ничего, она молодая, пусть потерпит немного. Через некоторое время опять крик:
– Маманя! Отец говорит:
– Ты, мать, сходи, потихоньку посмотри, может, совет какой нужон али помочь. Мать пошла. Подходит к двери в спальню и тихонечко говорит:
– Ты чего, доченька?
– Маманя, как хорошо-то!
***
Две соседки возле забора сцепились – кричат, ругаются, скандалят, всю родню вспоминают. Вся деревня собралась, все бабы, раскрыв рот, слушают. В конце концов, не выдержал и выскочил из хаты муж одной вздорной бабы:
– Манька, ты шо орешь? Иди в дом – люди ведь смотрят, постыдилась бы!
– Мне стыдится? Чего мне стыдится? Я для них ведь и стараюсь!
***
Женился в одной деревне парень. Легли молодые за занавесочкой, а на печи дед старый лежит. Через некоторое время:
– Ой, Ванька, пусти, ой, не можу, щас помру. Дед с печки:
– Ты, Ванька, того, не верь, от энтого дела еще никто не помирал. Проходит еще время и опять:
– Ой, Ванька, пусти, не можу больше, щас обделаюсь. Дед с печки:
– Ты, Ванька, того, пусти, энто и правда бывает…
***
Мужик решил стать пастухом. Пришел к председателю и говорит:
– Назначь меня пасти стадо, у вас все равно сейчас постоянного пастуха нет. Председатель:
– А ты справишься? Ты вон какой до баб охочий. Как бы не получилось, что стадо останется без присмотра, а ты в чью-нибудь хату убежишь.
– Нет, не будет такого.
Стал мужик пастухом, неделя проходит, все отлично. Еще через неделю председатель вызывает пастуха и кричит ему:
– Чтоб мы еще доверили тебе стадо! Раньше у нас таких извращенцев не было! Или тебе баб мало? Мужик:
– Все ведь совсем не так было! Эта Степановна сама ничего не знает! Михалыч, просто я днем стадо пригнал на полянку, сам на стог взобрался и дремать лег. Проснулся – солнце печет, а мне отлить захотелось. Встал я поближе к краю стожка, ширинку расстегнул, только за дело взялся, как край стожка-то и обвалился. Ну и я, понятно, вниз полетел. Упал, а там как раз барашек стоял. Я, чтобы на ногах удержаться, сзади барашка-то и обхватил и даже почти прижался к нему. А штаны-то расстегнуты – они возьми и упади. Не успел я ничего сделать – отойти, да штаны застегнуть, – как вижу – из лесочка вылетает Степановна да на меня с барашком в обнимку вытаращенными глазами смотрит. Я и объяснить не успел – она уже с воплем убежала.
Два деревенских мужика сидят на завалинке, лениво семечки лузгают. Один, молодой, спрашивает:
– Петрович, вчера я в город ездил, слышал, как там меня и Маньку грязными увальнями назвали. Почему бы это?
– А-а, да это потому, что мы не моемся.