Компик Ольги был светленький, серебристый, на корпусе трогательные девочковые наклейки: цветочки, собачки…
Чем дальше он лез в чужую душу, тем больше возрастало его недоумение, которое затем сменилось настоящим шоком. Жаров стучал то по клавиатуре ноутбука, то по своей, прихлебывал кофе, поднимал голову и задумчиво смотрел в потолок. Наконец, снял телефонную трубку и нащелкал номер Пилипенки.
Через полчаса они уже встретились на Набережной, схлопнув руки в приветствии.
– Чем порадуешь, брат? – спросил следователь.
– В компьютере девушки на самом деле есть закладка на скупку драгоценностей.
– Отлично. Пошлю-ка я Клюева проверить это дело.
– Но это не главное. Девушка выходила в социальную сеть и беседовала там с покойным художником. Ругалась, в основном.
– Это важно? – с недоумением спросил Пилипенко.
– Нет. Но, благодаря полученному адресу, я вышел на его страницу. Так вот. В социальных сетях обозначаются друзья того или иного человека. И это уже важно. Потому что в друзьях художника значится не кто иной, как Рудольф. Причем, в категории самых близких друзей. Похоже, это именно он и послал пресловутый венок.
Пилипенко щелкнул пальцами. Жаров немедленно прокомментировал:
– Что означает сей знаменитый жест?
– Да, я щелкнул. Потому что это в корне меняет дело. Вся моя теория рушится, но… На смену ей приходит другая.
– Поделишься?
– Нет. Потому что это бредовая теория. И еще. Я говорил с землекопами, которые также живут в бытовке возле раскопа. Парень и девушка, они таскают носилки с землей. Так вот, они тоже видели кого-то ночью. Только вот их показания расходятся с тем, что говорили сторож и Лебедева.
– Сильно расходятся?
– Не очень. Вот что странно. Землекопы опознали Рудольфа. Но оба показали с уверенностью, что он не заходил в камералку. По их словам, он лишь заглядывал в окна. Однако он стащил артефакты. Которые точно были в помещении. Как это понимать?
Жаров помолчал, задумчиво глядя в сторону. Сказал:
– Не уверен я, что это был Рудольф.
– А кто же?
– Хотя и он тоже там был, но видели эти люди совсем другого человека.
Жаров ясно представил себе выставочный зал с археологическими находками, Лебедеву и Вышинскую, которые о чем-то горячо спорят на фоне окна, энергично размахивая руками. Хотелось бы знать, о чем, но дело сейчас не в этом. Мимо проходит Рудольф, явно пытаясь прислушаться к их разговору. В контровом свете окна видно, что его рыжая шевелюра точно такая же, как лиловый «одуванчик» Вышинской.
– У Вышинской точно такая же прическа, – сказал Жаров, – и ростом она высокая.