– Со всяким бывает, – без тени насмешки ответил Иорвет.
Прислушавшись к дыханию жизней в роще жидких акаций, он добавил:
– С госпожой Зубейдой путешествовали дети халифа. Их ты тоже спасла, моя госпожа.
– Танджи, выходит, до них не добрались, – усмехнулась Мараджил.
– Не добрались, – тихо подтвердил Иорвет.
– Ну что ж, – улыбнулась парсиянка. – Спасла так спасла.
И гаркнула одному из своих айяров:
– Коня господину хранителю ширмы!
Придерживая папахи, те кинулись ловить под уздцы берберского – судя по варварскому обилию кистей на поводьях – гнедого.
С берега донеслись новые женские вопли. Айяр подтаскивал к себе на аркане девушку в сбившемся платке.
– Зачем твои воины убивают женщин? – спокойно спросил лаонец.
– Ты знаешь, как танджи вас нашли? – покосилась Мараджил.
Ушрусанец тем временем подтянул упирающуюся, голосящую невольницу к себе под стремя, ухватил за выбившиеся волосы, запрокинул голову и взрезал горло.
– Нет, – ответил Иорвет.
Все-таки он допустил ошибку. Скверно.
Это значило, что смерть идет за ним по пятам. И хорошо, если только за ним…
– Кто-то из рабынь навел. Берберки – тоже из танджи.
Лаонец промолчал.
– Не думай, что у них есть чувство родства, – торопливо добавила парсиянка. – Нум – из племени гудала. А на вас напали танджи. Им плевать на детей из чужой кочевой орды – так-то, Якзан. К тому же, все они предали, так или иначе. Едва завидев погоню, принялись растаскивать драгоценности и ткани. Ты был занят боем и ничего не видел. Садись в седло, я хочу посмотреть на сестру.
Лаонец молча полез на встряхивающего мокрой гривой гнедого.
Уже верхом, Мараджил снова обернулась:
– И не вини себя, о Якзан. Ты не мог разглядеть предательниц, если они не попадались тебе на глаза. А они не попадались.
– Кто это был? – невзначай поинтересовался Иорвет, закидываясь в седло.
– Не знаю, – беззаботно пожала плечами парсиянка. – Теперь уже неважно.
Берег пестрел вывернутыми из ларцов и вьюков тканями. Среди многоцветья узорчатого шелка платья лежавших женщин казались одинаковыми – из-за красных пятен. Айяры в поисках раненых деловито бродили среди развороченного груза, пиная и переворачивая тела.
Мараджил снова обернулась, упершись в лаонца большими черными глазами:
– Меня предупредил Фазлуи, мой маг. Он гадал. И ему выпали – одновременно – два знака. Предательство и женщина.
– Это должен быть один знак, – пробормотал Иорвет.
Оглядевшись и посчитав, он понял, что из его воинов выжило пятеро. Асаи, аураннец, медленно поднялся от полощущегося в воде тела друга. И покачал головой.
Пятеро. Четверо людей и один сумеречник.