Повелитель стоял перед михрабом и внимательно изучал написанные на сводах изречения. Серый конь бродил неподалеку, возя поводья по полу, оступаясь и оскальзываясь на мокрых плитах, взбрыкивая и отскакивая, если наступал на еще шевелящееся, стонущее тело.
– Ага, – осклабился Элбег и тронул гнедого.
Сиглави Повелителя вздрогнул, заслышав новый конский топот, трубно фыркнул и, высоко поднимая ноги, вдруг пошел вдоль стены рысью. Его, впрочем, тут же поймали.
Толуй поплелся вслед за всеми к михрабу.
Элбег соскочил с гнедого и припал на одно колено, опустив мокрую голову.
Повелитель медленно развернулся к нему.
– Что так долго? – и стащил с головы кольчужный подшлемник.
Шлем он тоже держал под левой рукой.
– Во дворце заминочка вышла, сейид, – виновато доложился молодой хан.
– Нашли? – поднял брови Повелитель. И милостиво кивнул: – Поднимись.
Толуй завистливо пронаблюдал, как Элбег живенько разогнулся и вскочил на ноги, звеня двойной кольчугой. Молодой, чего ему… Правая в крови по локоть, тоже намахался, но в двадцать четыре не чувствуешь усталости даже после хорошего боя. Только радость и возбуждение. А бой был хороший, храбрыми оказались зайядиты, сражались смело, каждый квартал пришлось брать на копье…
– Хишам! – скомандовал Элбег.
С седла спустили давешнего всклокоченного пацана – того самого, что коня Повелителя под уздцы вел. Парнишка выпрямился и гордо вскинул голову.
– Имам зайядитов убит, – четко произнес хан под сахарными арками резного свода – почему-то на ашшари. – Хишам убил его сам. Своей рукой. Покажи кинжал, Хишам.
Мальчик, теперь уже одетый в кожаные штаны и овчинный тулуп – но по-прежнему босой и черноногий, – вскинул изогнутую ашшаритскую джамбию.
Повелитель изволил милостиво улыбнуться.
– Хороший мальчишка, – улыбнулся Элбег. – Я возьму его в шатер, сейид, будет моему сыну побратим.
Повелитель молча наклонил голову в знак согласия. Джунгары радостно загаркали. Мальчишка расплылся в счастливой улыбке.
– Что же тебя задержало? – ледяным голосом поинтересовался Повелитель, и все веселье разом стихло.
– Да вот же ж, – хлопнул по бедрам Элбег. – Вот его вот, – и он ткнул пальцем в шатающегося грязного человека, – агент устроил во дворце целый страшный скандал. Чуть под нож не попал глупый старый евнух!
Толуй вдруг понял, что еле стоящий на ногах человек в рваном, потерявшем цвет халате, с измазанным кровью и копотью лицом – вазир барида Абу аль-Хайр.
Повелитель недоуменно поднял бровь. Ибн Сакиб мрачно уставился в спину Элбегу. Тот невозмутимо продолжил:
– Не желал двери харима открывать ни в какую! А они здоровенные, я тебе скажу, сейид, не вдруг вышибешь!