Его слова заставили ее замолчать. Он посмотрел на Джорджиану и понял, для чего она надела такую шляпу. Когда она наклоняла голову, ему был виден лишь ее подбородок и нижняя губа.
Вчера вечером эти прекрасные губы принадлежали ему безраздельно, как и все остальное. Если бы только он пошел до конца, сейчас между ними была полная ясность. У них не было бы иного выхода, ни времени, ни роскоши тянуть с решением.
Какая сила заставила его оторваться от нее прошлой ночью?
С сожалением Бэкенхем подумал, как обременительна бывает честь.
– Ты ошибаешься, – настаивала Джорджи. – Мне не нравятся эти грязные инсинуации, ты бросаешь тень на мою репутацию, – она изящно всплеснула руками. – Все эти непристойности и разговоры о постели… Ты, должно быть, считаешь меня падшей женщиной, раз осмеливаешься обвинять в таком поведении.
Какая дерзость! Надо отдать ей должное, Джорджи не изменилась.
Он может подыграть ей и забыть об этом инциденте. Другой на его месте ухватился бы за предложенную соломинку.
Но его решение было твердым, Бэкенхем никогда не позволил бы трусости или неопределенности остановить себя.
Он сделает предложение. Она отвергнет его. И все снова будет по-старому, но долг будет исполнен.
Вполголоса Бэкенхем произнес:
– Не притворяйся невинной, Джорджи. Я знаю, это была ты.
Он наблюдал за ней внимательно, жалея, что не может сорвать с нее эту очаровательную шляпку.
Девушка не ответила. Отсутствие реакции само по себе говорило о многом. Бэкенхем ни на йоту не сомневался в своей правоте. Если бы он был не прав, Джорджи уже давно была бы в ярости. Ее темперамент был горячее пламени свечи.
– Как я уже сказала, милорд, вы ошиблись.
Она сделала ударение на последних словах, дабы он понял ее правильно, четко и ясно.
Джорджи просила его понять намек, принять ложь и оставить ее в покое. Черт побери. Он с радостью забыл бы о случившемся, но ее предложение было трусостью. Прими он его, и ему пришлось бы признать себя трусом. Хуже того, она будет считать так же.
Бэкенхем горячо желал, чтобы она облегчила им жизнь и призналась. Но разве иметь дело с Джорджианой Блэк хоть когда-то было легко?
– Не знаю, почему ты упорствуешь, но я должен предупредить – меня не так легко отвлечь от цели.
– Согласна, – заметила Джорджи с ноткой грусти. – Ты очень настойчив. Некоторые назвали бы тебя упрямым. Или даже упертым.
Бэкенхем стиснул зубы.
Она вздохнула и продолжила:
– Прекрасно, в интересах скорейшего завершения этого захватывающего разговора… давай сделаем вид, что я действительно была на приеме маркиза Стейна, в одной с тобой спальне.