Орнон ободряюще похлопал Костиса по плечу и отступил в сторону, давая ему пройти.
* * *
Даже с другого конца комнаты был заметно, что царю стало хуже. Он лежал в постели, повернув голову в сторону. Его лицо было бледным, а обычно смуглая кожа пожелтела. Его глаза, когда он открыл их, показались Костису слишком блестящими.
— Что ты здесь делаешь? — спросил царь, не поднимая головы.
Костис вежливо поклонился.
— Я здесь, чтобы убедить вас оставаться в постели, Ваше Величество. Потому что если это оскорбит вас, и вы прикажете казнить меня, это не будет существенной потерей. С политической точки зрения.
Евгенидис улыбнулся.
— Ты говорил с Орноном.
— Да, Ваше Величество, — ответил Костис все так же официально.
— Полагаю, если я встану, ты будешь наказан?
— Так мне обещали, Ваше Величество.
— Тебе не стоит беспокоиться. Сейчас мне не до танцев. Тебе досталась синекура, до смешного легкая работа. — царь зевнул.
Вскоре он уснул, оставив Костиса в состоянии облегчения и одновременно уныния, потому что сидеть в царской спальне было невыносимо скучно.
Царь почивал большую часть утра. Незадолго до полудня он проснулся с придушенным стоном, но если это и был кошмар, он легко развеялся. Потом Его Величество съел немного супа, подозрительно принюхиваясь и, вероятно, подозревая, что Фрезина добавила в тарелку опиум, и вскоре снова заснул. Проснувшись во второй половине дня, он выглядел лучше, но покой Костиса длился не долго. Царь скучал и был раздражителен, бросая на Костиса мрачные взгляды из своего угла. Костис всей кожей ощущал приближение казни. Он не смел по совету Орнона отдубасить царя по голове и подозревал, что ничто другое не сможет удержать Евгенидиса в постели.
Его спасла Фрезина. Она пришла посидеть с царем и попросила Костиса поставить ближе к кровати низкий мягкий табурет. Она наклонилась и положила руку на лоб царя. Тот ответил раздраженным сопением.
— Если бы я вежливо попросил вас уйти?
— Нет, мой дорогой. Я очень привязалась к этому лейтенанту и не хочу смотреть, как он бьется над непосильной задачей. Я просто побуду здесь минутку, чтобы убедиться, что вы не переутомляетесь.
— И подольете опиум в мою еду? Во второй раз это вам с рук не сойдет.
— Я знаю, — сказала Фрезина. — Очень жаль.
Царь задумчиво посмотрел на нее.
— Знаете, это даже смешно.
Фрезина сложила руки на коленях и смотрела на него ласково и безмятежно. Евгенидис признал свое поражение.
— Тогда расскажите мне историю, — предложил он. — Надо же меня чем-то занять.
— Историю? — удивилась Фрезина. — Почему вы решили, что я умею рассказывать истории?