— Он сказал… что вы плакали, — смущенно сказал он.
— Значит, ты не знаешь, что он плакал тоже, — сказала царица, улыбаясь своему воспоминанию. — Мы оба оказались плаксами.
— Это об этом он рассказал Дитесу в саду? — спросил Релиус, складывая в голове разрозненные факты.
— Думаю, да. Я не стала спрашивать. Хочешь узнать еще романтических подробностей? Он сказал, что гвардию следует сократить в два раза, а я запустила ему голову чернильницей.
— И после этого он заплакал?
— Он увернулся, — с сожалением сказал Аттолия.
Ободренный возвращением ее чувства юмора, Релиус ответил:
— Не могу представить, чтобы вы вели себя как торговка.
— Вот она, преобразующая сила любви.
— Гвардия… — задумчиво произнес Релиус.
— «Мои назойливые няньки», — сказала Аттолия.
— Вы их сократите?
— Ты же знаешь, что нет. Я не могу, не сейчас, когда Мидия собирает свои войска, а мои бароны все еще не пришли к согласию. Гвардия — верное сердце моей армии.
— И ваши бароны не придут к согласию, пока Евгенидис будет царем лишь по названию.
Аттолия ждала.
— А Евгенидис не желает быть царем и всячески сопротивляется. И что же дальше? — спросил Релиус.
Аттолия беспомощно развела руками.
— Я согласилась сократить гвардию.
Релиус ждал.
— При условии, что он поговорит с Телеусом, и Телеус согласится.
Релиус расхохотался. Даже боль в боку не смогла его остановить.
Царица ответила с мягким смехом:
— Я помню, как ты поставил мне подобное условие. Когда ты сказал, что я могу назначить генерала из охлоса только с одобрения Совета баронов.
— И оказался прав, — вставил Релиус. — После того, как вы доказали, что можете влиять на решения Совета, вы могли назначать кого пожелаете на любые должности.
— Разве я была не права?
— Абсолютно права. Телеус не склонится перед превосходящей силой. Он не склонится по разумной причине или из-за своего чертова упрямства, он не склонится даже для спасения жизни, но он подчинится истинному царю. Если Телеус увидит в Евгенидисе своего царя, он примет его беспрекословно. Это блестящая стратегия, моя царица.
— Как приятно, когда ты так говоришь, — тихо сказала Аттолия, глядя на свои руки, лежащие на коленях. — Я просто воспользовалась твоим советом.
Царица подобрала юбки, собираясь встать со стула. Релиус неуверенно поднял руку, чтобы остановить ее.
— Моя царица, — спросил он, — Когда вы сказали, что доверяли мне все эти годы?..
Улыбка, которая скрывалась в ее голосе, промелькнула по лицу царицы. Релиус уже удостаивался чести видеть эту улыбку. Он знал, что разделяет эту привилегию с очень ограниченным кругом людей. Теперь ему очень нравилось, что царь является одним из них.