— Где его чертовы слуги? — прошипел Костис.
— Мы здесь, — сказал Ион.
Костис повернулся и увидел несколько человек, стоящих в темноте. Они не слишком были расположены к Костису, когда он состоял при царе. Однажды они уже дали понять, что комната для придворных не предназначена для него, простого солдата, а теперь они хотели, чтобы он, именно он, стащил царя со стены, пока тот не свалился вниз и не переломал себе все кости.
— Идите к черту, — сказал Костис.
Он повернулся к лестнице.
— Костис, пожалуйста, — попросил Арис.
— Это не мое дело, — заявил Костис. — Кроме того, он наверняка проделывал подобные фокусы у себя дома.
— Может, и делал, но не с бурдюком вина в руках, — решительно возразил Ион.
Теперь Костис мог разглядеть, как покачнулся бурдюк, когда царь перескочил на следующий зубец.
— Это не мое дело, — так же решительно настаивал Костис.
— Это мое дело, — сказал Арис, ловя его за руку. — Я на часах. Если он упадет, меня обязательно повесят. Прошу тебя.
Костис молчал.
— А нас повесят рядом с ним, — сказал Иларион. — Я знаю, почему ты не хочешь нам помочь. Конечно, ты ничем нам не обязан, но, клянусь, честное слово, Костис, назови свою цену, и мы заплатим, если тебе удастся снять его с этой проклятой стены.
Костис медленно приблизился, стараясь двигаться очень плавно. Он ни за что не хотел бы испугать царя.
— А, Костис, — сказал Евгенидис, не оборачиваясь, — я должен был догадаться, что они вытащат тебя из постели. Прошу прощения.
Он развернулся и слегка качнулся, отчего сердце в груди Костиса подскочило к самому горлу.
Прогулочным шагом с бурдюком, раскачивающимся на ремешке у него на шее, царь шел по ребру зубца. Костис шел по крыше рядом с ним.
— Ваше Величество, пожалуйста, спуститесь, — поспешно произнес Костис. Царь почти дошел до конца ребра, и гвардеец боялся, что случится, когда он достигнет края.
— Почему, Костис? Я не собираюсь падать.
— Вы пьяны.
— Не так, чтобы очень, — возразил царь. — Лови.
Он бросил бурдюк Костису, который поймал его и в ужасе стиснул, когда царь вдруг перевернулся на голову и балансировал ногами в воздухе, стоя на одной руке.
— Боже мой, — прошептал Костис.
— Боже мой, — весело подхватил царь. — Какого бога следует призывать в подобном случае? В конце концов, твоим богом, вероятно, будет Мирас, бог света, стрел и всего такого прочего, в то время как моим богом остается бог ловкости, покровитель воров, каковым я формально уже не являюсь. — царь встал на ноги. — Может быть, мне не стоит испытывать мою удачу, — сказал он.
— Пожалуйста, не надо, — слабо сказал Костис. — Ваш бог может обидеться.