— Не та рука, друг мой, — спокойно сказал он.
Здоровой рукой он должен был зажимать свою рану. Смущенный Костис обошел царя и встал с другого бока. Рука Евгенидиса тяжело опустилась на его плечо. Когда Костис выпрямился, крюк торчал прямо перед его лицом. Он впервые увидел острый кончик протеза. На нем был ясно виден мазок крови, и кровью была пропитана кожаная манжета в месте присоединения металлического стержня.
Костис вздрогнул и отвернулся от этого страшного напоминания о ранении царя и тут же обнаружил, что смотрит Его Величеству прямо в лицо. На взгляд Костиса, царь никогда еще не выглядел так плохо, выражение его лица было чрезвычайно мрачно, а глаза казались двумя черными безднами, глубже, чем может представить человеческое воображение. На мгновение Костису показалось, что он может увидеть нечто, скрытое от глаз других людей, но это была тайна, которой царь не собирался делиться ни с кем на свете. Подобные вещи не предназначались для внимания Костиса. Совсем не понимая этого непостижимого царя, Костис уже знал, что готов идти за ним в ад, как за своей царицей. Оставалось беспокоиться только об одном: как бы они не двинулись туда разными путями. Костис не мог представить, что ему делать, если это произойдет.
Рука царя сжала его плечо, и Костис очнулся от своих печальных мыслей и начал спускаться по лестнице. Левая нога Евгенидиса неловко опустилась на ступеньку, и он зашипел. Костис потянулся, чтобы поддержать царя правой рукой, и его беспокойство, должно быть, отразилось на его лице.
— Надеешься, что я оплачу эти чаши? — спросил царь.
Костис отдернул руку в сторону, и Евгенидис рассмеялся.
— Маленькие?
— Полный размер, — буркнул Костис упрямо.
— Ты сделал это, чтобы защитить меня от боли? Потому что это, — он остановился, мучительно переводя дыхание, — действительно больно.
— Я не уверен. Кажется, я молился, чтобы вы были в безопасности, Ваше Величество.
— Это неоднозначная формулировка, — заметил Евгенидис. — Мне придется умереть, чтобы освободить тебя от этого обещания.
— Я принесу чаши, Ваше Величество.
Царь покачал головой.
— Ты будешь зарабатывать на них всю свою жизнь.
Костису никогда не погасить этот долг. Он бы предпочел сразу отправиться на тот свет, но этот выход был ему недоступен. Странно, что можно так злиться на человека и одновременно приносить жертвы за него.
— Я их добуду, — просто сказал он.
— Костис, у меня нет слов.
— Не заметно, Ваше Величество.
Вся его жизнь, которую, как он надеялся две последние недели, можно было возродить из пепла, снова полетела к чертям. Оставалось надеяться, что царь хотя бы не будет смеяться над ним.