Соул перевел взгляд на меня… Я сделала вид, будто не понимаю, что бы он мог значить.
– Возьми группу Настасьи, – вновь обратился Фарих к Маркони. – Смышленая, вдруг увидит то, что другие пропустили.
– Это вы обо мне? – встрепенулась я, словно только очнувшись. – Куда бежать? Что делать?
– Не, – качнул головой Маркони, глядя на Соула, – она не знает, что такое дисциплина.
– Зато она не оставит начальство голодным, – себе под нос прошептала я. – Не то что некоторые.
Меня, как это и предполагалось, не услышали.
– Значит, так и решим. Дело забираешь себе. Группу Волконской – тоже.
– А меня спросить? – вновь подала я голос.
На этот раз меня не проигнорировали.
– Что с князем? – Соул и так не выглядел довольным, теперь же словно закаменел.
Я ему не завидовала. Когда личное и служебное начинало сплетаться в один клубок, количество проблем чаще всего значительно увеличивалось.
Это мне с Николасом в свое время повезло – он с пониманием относился к ситуациям, когда после нескольких дней отсутствия я обнаруживалась спящей в постели Сэма. То, что оба были в одежде, могло служить смягчающим обстоятельством, но вряд ли для многих. Таких, как Сванетти, – единицы…
Мысль мне не понравилась. Было в ней что-то… ностальгическое.
– Не верю я ему! – неожиданно для самой себя выдала я, поднявшись со стула. Отошла к окну. – Никак не могу избавиться от ощущения, что он манипулирует нами.
– Тобой, – поправил меня Маркони.
Я оглянулась… Затылок Соула выражал недовольство, лицо старшего следователя было непроницаемым.
– По его словам, – пропустила я уточнение Маркони, – нашего «некто» интересовала весна-лето одна тысяча семьсот девяносто четвертого года.
– Двадцать лет тому назад, – постучал пальцами по столу Соул. – Самый разгар эпидемии черной лихорадки в Марикарде.
– Большую часть этого времени город был закрыт, – вторил ему Маркони. – Ни въехать, ни выехать. Если только по особому разрешению императора.
– А если речь шла о родившихся? – добавила я. – Или, наоборот, умерших. – Помолчала, вписав в тишину мысль о том, что меня подкинули в это же время. – Любая бумажка, которая связана с консульским отделом. Любой человек, который в него обращался в это время. – Встретилась взглядом с Маркони, усмехнулась: – Это надо уметь – так оказывать помощь, чтобы ситуация становилась еще более запутанной!
– Мы и на это не рассчитывали, – равнодушно ответил Маркони. – Из твоего амулета смогли что-нибудь вытянуть? – сменил он тему.
Вовремя. Думая о Северове, я теряла обычную сдержанность.
– Не раньше, чем завтра после обеда. Слабая, но надежда есть.