- Спасибо большое. Мы скоренько.
Мэри села перед зеркалом и занялась прической. Маргарет уныло перебирает шарфы и шали. Вдруг она кричит:
- Ну почему, почему он не пишет?
Мэри продолжает мерно водить щеткой по волосам. Говорит как можно спокойней:
- Никогда Эдвард не отличался аккуратностью по части переписки.
- Ах, да знаю я… Но сейчас тут что-то другое, - голос у Маргарет дрожит. - Мэри, как по-вашему, что случилось?
- Ну что такое, миленькая, могло вдруг случиться?
- Ох, да Бог его знает. Все на свете. Что угодно. Он в таком состоянии.
Мэри стянула волосы в пучок.
- Завтра будет весточка, вот увидишь.
- О Господи, не могу я больше ждать.
Мэри вздохнула и встала. Маргарет сидит на кровати, вся скрюченная, и у нее дрожат плечи. Она терзает, рвет зубами свой носовой платок.
- Если хочешь, я им скажу, что тебе плоховато. Икры объелась. Оставайся тут. Как-нибудь без тебя перебьемся.
- Большое спасибо, Мэри. Но я ничего, я сейчас. Дура я, нюни распустила.
Мэри порылась в сумке.
- Может, хлебнешь глоточек вредоносного зелья? Маргарет глотнула из фляжки. Потом подошла к зеркалу,
утерла глаза.
- Батюшки, ну и видик!
- Послушай-ка, Эрик. Вот, значит, понимаешь, какое дело, у меня к тебе очень важная просьба.
Общество уже разбредается. Эрик видел, как Морис попросил свою девицу минуточку обождать и двинулся через зал.
- Да, что такое?
- Ну, ты понимаешь, Эрик, дело такое… сам знаешь, как я вечно влипаю… сегодня, например, пока в полпервого не узрел начальство, понятия не имел, что придется всю ночь валандаться в городе… то есть с девяти утра надо, оказывается, опять приступать… а, как тебе известно, конец месяца на носу, и надоело вечно клянчить у Мэри…
- Сколько тебе? - Эрик улыбается. -Ну…
По лицу Мориса ясно: гадает, помнит ли Эрик о другом небольшом одолжении, не говоря о десятишиллинговой купюре "только пока разменяю", в тот день, когда всей оравой выкатили на автомобиле. Эрику так жаль оконфуженного Мориса, что он поскорей бормочет:
- У меня, правда, кажется, только два фунта с собой и еще серебро. Тебе хватит?
Лицо у Мориса проясняется.
- Вполне. Колоссальное тебе спасибо, Эрик. Осклабился и прибавил - на голубом глазу, сама искренность:
- Не думай, я не забыл… тот раз, ну и вообще, сам знаешь. "Забудь, ах оставь" - не сказал, удержался Эрик, чтоб не оскорбить чувств Мориса.
- И, естественно, ты завтра получишь все, с первой же почтой.
- Ну, мне не так уж безумно к спеху, - бормочет Эрик.
IV
Работница вносила в столовую серебряную вазу с миндальным кремом, и Лили говорила, вздыхая:
- А дни, и правда стали длинней.