— Стоп, стоп! Хватит! Еще немного — и вы перейдете на обсуждение ваших любимых поз! Уходите оба. Пожалуйста. Мне нужно подумать.
— Как скажешь, мальчик.
Дана ушла в спальню и вернулась с сумочкой в руках.
— Берегись Незнакомцев, — бросила она на прощание и, ловко обойдя Винсента, скрылась в темноте.
— Теперь ты можешь меня впустить, Эдуард.
— Я не уверен, что мне стоит это делать. И я теперь вообще не знаю, что мне делать. Теперь смерть кажется мне не чем-то ужасным, а избавлением от всего, что тут творится!
Я хотел было закрыть дверь, но Винсент не дал мне этого сделать. Он положил руку на косяк и посмотрел на меня.
— Слушай меня внимательно, Эдуард, — сказал он. — Я не знаю, что тебе наговорила эта женщина, но ты не должен верить ни единому ее слову. Я и понятия не имею, в какую игру она играет, но одно могу сказать точно: это очень плохая игра. И тебе не стоит в нее играть.
— Примерно то же самое она говорила мне о тебе.
— Я спас тебе жизнь, ты помнишь?
— Она тоже спасла мне жизнь, в противном случае я уже был бы наполовину вампиром.
— Чушь! Незнакомцы не могут обращать так, как обычные вампиры! Одной проведенной с ней ночи тебе не хватило бы, ей пришлось бы возвращать тебя еще как минимум десять раз! — Он глубоко вздохнул и опустил глаза. — Ты не знаешь, где правда, Эдуард. Поэтому ты должен мне верить. Я втянул тебя в это. И мы крепко связаны, хоть ты и не чувствуешь этой связи.
Я помотал головой.
— Вот же черт, как я умудрился оказаться в таком положении?
— Выходи, Эдуард. Я жду тебя внизу. Мы кое-куда съездим.
— Для полного счастья мне не хватало только поездки, из которой я уже не вернусь.
— Выходи сейчас же, или, клянусь кровью своего создателя, я разнесу твой дом ко всем чертям, и возвращаться тебе будетнекуда!
Минут пять мы сидели в салоне машины без движения, и никто из нас не произносил ни звука. Я в который раз пытался осознать масштабы истории, в которую вляпался, но, похоже, это было невозможно, так как каждую секунду мне открывались новые грани. Теперь я уже не был уверен, могу ли положиться на Винсента. Да и в том, что я могу положиться на Дану, я сомневался. Вопрос «кому верить?» оставался без ответа, но важнее был другой вопрос: «сколько мне осталось жить?».
От тяжелых дум меня отвлекла невнятная реплика Винсента:
— Черт, ее кровь начинает меня раздражать.
— Что? — спросил я, повернувшись к нему.
— Ничего, я молчу. И ты тоже помолчи, сделай одолжение, мне нужно сосредоточиться.
— Ты сказал, что ее кровь начинает тебя раздражать.
— Я ничего не… — Он осекся. — Прекрати сейчас же, Эдуард.