, если так открыто заявилось в дом к старшему карателю. Знакомый голос… и ни следа чужого присутствия.
— Вижу, ты прикидываешь, успеешь ли пробраться в дом и взять оружие до того, как я тебя убью. Мой ответ «нет». Но даже если ты его возьмешь, тебе нужно будет меня найти, а ты не сможешь сделать и этого.
— Покажись. Я хочу увидеть твое лицо.
— Знакомые нотки в твоем голосе. С минуту назад мне показалось, что передо мной не высший хищник, питающийся кровью и бессмертный, а сумасшедшая человеческая мамаша.
— Кто ты, черт возьми? У тебя нет даже запаха, как такое возможно? Выходи.
Легкий шорох заставил меня повернуть голову. Едва слышные шаги кого-то невесомого.
— Что, не можешь меня найти, Веста? Твой инстинкт охотника притупился. Прискорбно. Я могу играть с тобой в эту игру очень долго. Жаль, что с рассветом мне придется искать убежище — я в плохих отношениях с солнцем. Времени у нас мало. Так что, идешь в дом за оружием? Уверена, что храмовое серебро причинит мне вред?
Я оглянулась на дверь дома, потом снова повернулась к саду — и, наконец, увидела его. Он появился передо мной будто из-под земли — на такое были способны разве что древние Незнакомцы, но и они не могли полностью скрывать эмоционального запаха. На мгновение мне показалось, что я сошла с ума: кто угодно, но только не он.
Светлые волосы отрасли, беспорядочно лежавшие на плечах пряди шевелил легкий предрассветный ветерок. Знакомое лицо: я знала его до мельчайшей черточки, ведь когда-то этот мужчина засыпал и просыпался рядом со мной. Бледная кожа, прямой нос, чересчур тонко, до изящества, вылепленное лицо и глаза удивительного изумрудного цвета — на Востоке, откуда он был родом, люди с такой внешностью считались диковинкой. Кажется, именно я впервые назвала его Зеленоглазым Принцем. И когда-то он был моим принцем. Очень давно. И недолго.
— Наннар?.. Но я… но ты ведь… тебя видели в последний раз… и думали…
Слова упорно не желали складываться в осмысленные предложения. В последний раз мое сердце колотилось так, будто вот-вот вырвется из груди… когда? Тот момент давно стерся из памяти.
— Ты боишься. Раньше ты не боялась, все строила из себя холодную, неприступную и самостоятельную. Страх тебе идет.
Наннар поднял кинжал из храмового серебра и лезвием убрал с моего лица прядь волос, а потом прижал его к щеке. Я отшатнулась, но он уже крепко держал меня за плечо.
— Ты стала совсем взрослой. И совсем чужой. — Он провел пальцами по порезу на моей щеке, посмотрел на кровь, прикоснулся к своим губам и облизал их. — Но на вкус восхитительна, как всегда.