– Правда?! – удивилась она. – Мне тоже здесь нравиться, природа, красивые места.
– Да, очень красиво, и не только природа.
– Ну, вот и хорошо, – отстраняясь от мыслей терзающих ее, говорила она, – останутся хорошие впечатления о проведенном здесь времени. Коля, ты с нами поедешь на объект?
– У меня на одиннадцать переговоры с Артуром Рихардовичем.
– Ясно, что Юля едем?
– Конечно, – ответила она, вставая.
Покидая кабинет Оксаны, Юля с хитрой улыбкой на лице подмигнула мне. И вместе с Оксаной вышла из офиса.
В одиннадцать я сидел у компьютера ожидая увидеть, вечно слюнявый рот Артура, блестящую лысину, маленькие, бегающие глазки и щеки, свисающие на плечи.
Я напряг задницу, рядом положил дюжину ватных палочек.
– Добрый день, Столица! – приветствовал я его.
– Добрый, отшиб! – ответил он, смеясь, наполнив мои уши липкой, мерзкой слюной и по привычку попытался проникнуть в меня языком.
Тридцать минут он обливал меня слюной, обвивал языком будто змея, сказав: – Николай, проблем не будет, вышли мне презентацию, я все сделаю без лишних хлопот. В будущем с тебя море виски и маленькие шлюшки, – засмеялся он. – Помнишь?
– Как забыть?»
– Ну, все, до связи, – сказал он, исчезнув.
Облегченно вздохнув, я расслабил измусоленную задницу, вытер его слюни. Закурил.
– Ну, что? – спросил Оржак.
– Нормально всё, отснять нормально, дело сделано.
– Да, если бы не ты, наверно, у нас бы затянулось это надолго. Завтра приглашаю тебя на День рождение моей жены, не решился, стоит ли приглашать Юлю, кстати, нормальная такая, ну, ты как?
– Я на счет нее не знаю, больше нет, чем да.
– Ты желанный гость, твое присутствие обязательно!
– Что дарить? – спросил я.
– Свое общество, и больше ничего не надо.
– Ладно, разберусь.
В четыре я сидел за ноутбуком в гостиничном номере, просматривая почту.
Юля вместе с Оксаной за весь день так и не появились, позвонив на мобильный, сказав: «В восемь буду в гостинице, не скучай.»
Писал Серега: «Как ты брат, в солнечном ГОА, вернее Тыве? Живой? Местные луноликие граждане не съели еще тебя? Напиши местные цифры, звоню, а мне: „Абонент не абонент“, не мерзни, хотя о чем я? Там уже снега по колено. За родину не переживай, всё тут по старому и перемен не намечается. Отведал местной дури? Хороша?! Я знаю, сколько я сожрал ее! Все ухожу я.» Писала Оля, двоюродная сестра Лены, девушки, которая любила меня. ЛЮБИЛА меня такого бессердечного, крайне эгоистичного ублюдка, не способного что-то чувствовать, оценить и понять.
Из письма посыпались венки, еловые ветки, черные траурные ленты, кости скелета давно умершего того меня, сердце Лены, пульсирующее, окропляющее меня алой кровью. Ее мечты о ребенке, так и оставшемся в моей мошонке. Мечты о Ibiza, Австралии, Disney Land, Париже, закатах на побережье Средиземного моря, бунгало и коктейлях из свежих фруктов, долгой жизни, гордости за наших детей, моем неизбежном просветлении, любви, которая победит всё! Всё это сыпалось под ноги безжизненной трухой.