Или пыльное, вытащенное из чулана зеркало.
В детстве я часто любил замереть, вглядываясь в своё отражение, и попытаться разыскать тонкую грань, отделяющую тебя от зазеркалья, а мой близнец столь же пытливо в то время выглядывал оттуда.
… Придержав девочке дверь, я сдался себе и полюбопытствовал, как зовут и давно ли из Москвы. «Лиза», – представилась она, подстрекаемая любопытством, откуда я узнал про переезд. Я с глубокомысленным видом изрёк: «Интуиция», – и беседа завязалась.
На улице стоял обычный июньский день – крикливо-кипящий жизнью вдалеке, чирикающий на все птичьи голоса над головой, только-только начинающий пахнуть свежей клубникой. Улица Советская спускалась где-то впереди к реке, и оттуда налетал прохладный ветер, полный запаха мокрого песка и, немного, бензина – от лодок и стоящих на берегу «дачных» машин.
Мы с Лизой болтали, словно были старыми приятелями или даже родственниками – этакими троюродными братом и сестрой, полдетства копающимися в одной песочнице.
Остановившись у парикмахерской, Лиза поправила на голове ободок, придерживающий отрастающую чёлку, и вдруг сказала:
– Слушай, а ты похож на меня.
Я внимательно вгляделся в наши отражения в витрине и подмигнул Лизиному:
– Не-а. Сначала косичку отрежь, а потом уже говори.
Но стоит сказать, что я при этом немного покривил душой, ведь пару лет назад я сам носил хвостик и прекрасно видел теперь, что Лиза права. Похож… Да это не то слово! Не будь я так твёрдо убеждён, что у родителей никаких родственников нет, мысль о всяких дядях-тётях неминуемо забралась бы в мою голову. Или хотя бы об «ошибках молодости».
Вы когда-нибудь представляли самого себя «противоположного пола»? Себя, мальчика – девочкой с косичкой, придерживающим чёлку ободком, в белой футболке с котятами из «Котов-Аристократов»?.. Девочкам, кстати, в этом деле проще, штаны надел и вперёд, но, наверное, и они могут представить что-то такое «противоположное». И понять, что за странное чувство я испытывал, разглядывая наши отражения.
Лиза рассеянно дёрнула себя за конец косички, опять чихнула и вдруг решительно выдохнула:
– А спорим – и отрежу?
Я усомнился, что она осмелится. Лиза настаивала, задиристо хмуря брови, прям как это делал я. В ответ я только хмыкнул. Лиза вспыхнула и своим смешным простуженным голосом заявила, что сделает это вот прямо сейчас. Всему миру назло.
– На что спорим? – скептично вздохнул я, всё ещё не до конца ей веря.
– На… – Лиза задумалась и довольно заключила: – На желание!
Выбора она мне не оставила. Мы ударили по рукам, и Лиза, вручив мне пакет с хлебом, высморкалась и решительно шагнула в парикмахерскую.