Творец ,1954 год (Клио)
Дореволюционный особняк был ветх и нуждался в капитальном ремонте, но дух, который до сих пор жил в его старых стенах, и заброшенный парк, его окружавший, воодушевили Савву неимоверно. В официальных бумагах особняк назывался дачей, а в душе Савва уже дал ему имя Парнас. Его загородный дом. Уединенный мир для него и его муз...
— Никаких статуй! — Софья, раздавшаяся за годы сытой жизни, растерявшая девичью хрупкость, но не утратившая своей непоколебимой решительности, мотнула головой. Осветленная пергидролем, совершенно кукольная кудряшка прилипла к уголку накрашенного алой помадой рта. — Савва, тебе не нужны музы. Я твоя муза!
Да, она его муза. Савва с почти нескрываемым отвращением посмотрел на прочерчивающий веснушчатую щеку шрам, прислушался к себе.
Света не было... Деятельная Клио растеряла весь свой волшебный свет в погоне за мирскими ценностями. Тускло, едва ощутимо светилась лишь зеленая атласная лента, некогда горячо любимая, а потом позабытая хозяйкой и нашедшая приют на дне деревянной шкатулки рядом с другими волшебными вещами Саввы.
Тебе не нужны музы! Я твоя муза...
Как она посмела?! Как он мог позволить сотворить с собой такое?! От давно томившейся в душе ярости с глаз словно спала пелена, окружающая действительность предстала перед Саввой во всей своей шокирующей неприглядности. Он женат на незнакомке, не на женщине даже, а на бабе — глупой, вздорной, возомнившей себя бог весть кем!
— Хорошо. — Он старался не смотреть на Софью, боялся, что стоит ей только заглянуть ему в глаза, и она все поймет. — Я сделаю, как ты скажешь.
— Люблю тебя милый! — Затылка коснулась ее рука, и Савва до ломоты в челюстях стиснул зубы, чтобы не поддаться внезапному убийственному порыву. Не сейчас. Нужно хорошенько все обдумать и просчитать...
Софья не любила позировать. То ли стеснялась своего шрама, то ли не считала Савву достойным. Часто приходилось работать по памяти, по сделанным украдкой наброскам. Но какой же сладкой и упоительной была эта работа! Он днями пропадал в своей мастерской, частенько оставался ночевать в Москве. Софья сначала злилась, а потом успокоилась, с головой окунулась в обустройство поместья. Ей, плебейке, нравилось называть их новый дом на дворянский манер поместьем. В нем она чувствовала себя владычицей морскою.
У нее хорошо получалось. Отреставрированный особняк наполнялся антикварной мебелью и дорогими безделушками, стены украсили картины. В прибранном, избавленном от старых и больных деревьев парке как по мановению волшебной палочки, появился небольшой прудик. Саввин Парнас оживал и наполнялся жизнью. Все было готово к сентябрю. Савва тоже приготовился. Теперь оставалось только ждать.