— Гэлбрайт Хейзелтон прислал нам чек на пять тысяч долларов на следующий же день. Шесть недель спустя, вступив в права наследства, Марта добавила чек на десять тысяч долларов. Мы обрели платежеспособность, даже с долгами покончили.
— Значит, Хьюстон растратил-таки часть наследства?
— Около четверти миллиона, — ответил я. — Вбухал их в нефтяную скважину, в которой не оказалось нефти. Деньги провалились в колодец и пребывают там и поныне. Но тем не менее у Марты осталось более полутора миллионов.
— Я помню, читала об этом процессе в газетах. Кажется, он был приговорен за убийство первой степени.
— Точно. Сильвии Вест удалось убедить судей, что она непричастна к убийствам и что это Пит Ринкман спрятал труп в свинарнике, а потом помог Толвару переместить борова в клетке, вырыть труп и засунуть в мой багажник.
— А дело о наезде, в котором вас обвиняли? Вы тогда так скулили по телефону.
— Грир сдержал слово. Когда он узнал всю историю, ему уже ничего не оставалось, кроме как принять мою версию инцидента с Толваром. Так что он «позабыл» про то обвинение. — Я свирепо посмотрел на Фрэн. — Но я никогда не скулил по телефону.
— Значит, телефон был неисправен, — лениво ответила Фрэн.
— Ладно, а откуда такой интерес к делу Хьюстона?
Она бросила на письменный стол перед моим носом газету.
«Сегодня ночью Хьюстон умрет!» — было крупно напечатано на первой полосе.
Я прочел начало статьи, в которой кратко описывался процесс. Единственная новость сводилась к тому, что Хьюстон должен сесть на электрический стул сегодня в полночь.
— Это не помешает мне спать, — заметил я.
— Чтобы помешать вам спать, нужна блондинка с объемом груди тридцать восемь дюймов, — презрительно бросила Фрэн.
— Вы — рыжая, — сказал я, критически взглянув на нее. — И на вас свободная блузка, поэтому мне трудно определить, но я готов поклясться, что у вас объем не более тридцати семи с половиной. — Я встал и обошел письменный стол, чтобы приблизиться к Фрэн. — Знаете, что мы сделаем? Снимайте вашу блузку, и мы измерим, только не дышите так глубоко!
Ее серо-зеленые глаза внезапно потемнели.
— Нет, не надо! — сказала она и со скоростью света выскочила за дверь.
Я сел на свое место, закурил сигарету и стал просматривать другие газеты. Везде крупными буквами сообщалось о Хьюстоне. Он был новостью дня.
Зазвонил телефон, и я снял трубку.
— Мистер Бойд? — спросил женский голос.
— Я самый. Кто говорит?
— Дэнни! — проворковал голос. — Это Марта Хейзелтон.
— Как поживаете?
— У меня к вам просьба… — Она колебалась. — Большая просьба.
Я уже оказал ей пару услуг и подумал, что за десять тысяч долларов могу оказать третью.