— Слушаю вас.
— Вы такой милый, Дэнни! Отец сейчас в больнице.
— Надеюсь, ничего серьезного?
— Коронарный тромбоз… Не очень приятная штука… Послушайте, Дэнни, вот что: сегодня у слуг выходной день, и я одна. Вы знаете, что должно произойти в полночь?
— Хьюстон, — ответил я.
— Это, конечно, свидетельство душевной слабости, — проговорила она извиняющимся тоном. — Я целый день размышляла об этом и чувствую себя совершенно подавленной. Думаю, что не смогу одна вынести этот кошмар. Не составите ли вы мне компанию сегодня вечером? Пока все не окончится.
— Ну разумеется! С большим удовольствием. В котором часу вас устроит?
— Вы ведь понимаете, что это означает для меня, Дэнни, — тепло проговорила она. — Можете прийти около десяти часов?
— Хорошо.
— Еще раз спасибо, Дэнни. Я буду ждать.
Я ушел из бюро около половины шестого. Фрэн внимательно посмотрела на меня.
— Расслабьтесь! — бросил я ей. — Мир полон женщин, которые готовы перерезать другим горло ради совершенства бойдовского профиля. Я же страдаю по рыжей, у которой объем груди всего-то тридцать пять дюймов.
— Тридцать семь с четвертью, — поправила она. — Я проверила.
— Ну что ж, я готов подумать. Может быть, у вас есть маленький шанс поближе познакомиться с профилем греческого бога. И не думайте, что я преувеличиваю, я просто констатирую факт.
— Чтобы я убивалась из-за какого-то детектива-неудачника с потрепанным профилем?! — холодно сказала она. — На этот профиль бриллиантов не купишь, голубую норку — тоже. Его и на еду-то не хватит!
Я, может быть, многого не знаю, но когда надо исчезнуть, знаю отлично. Поэтому я исчез и отправился домой.
Я пропустил пару стаканчиков, открыл банку копченого лосося, хотя и не был голоден. Время шло медленно. Потом внезапно наступило девять часов. Пора собираться.
Точно в половине десятого я остановил машину перед зданием на Бикман-Плейс. Тридцать секунд спустя Марта Хейзелтон открыла мне дверь.
— Входите, входите, Дэнни, — сказала она, ослепительно улыбаясь. — Вы не можете представить, как я рада вас видеть.
Сбросив плащ, я прошел в гостиную. Большие поленья пылали в камине из белого мрамора, и в комнате было, пожалуй, слишком тепло. Но Марта была одета в соответствии с температурой гостиной. Ее белое нейлоновое кимоно, небрежно накинутое на пижаму, открывало узкие брюки, плотно обтягивающие ноги, и выглядело шикарно.
Диван стоял перед камином, а около дивана на маленьком столике — внушительная батарея бутылок.
Марта пристально смотрела на меня блестящими глазами.
— Идите сюда, садитесь на диван, Дэнни, — сказала она. — Так хорошо около огня! Налейте нам выпить и устраивайтесь поудобнее.