— Ладно, — сказал Иван. Он уже научился разговаривать вслух, вот только застывшие губы плохо выговаривали слова. — Ладно, будем плыть дальше. Не останавливаться!
Остров выплыл из мороси темной, громоздкой массой, словно каменный айсберг. Кузовлев обогнул его, присматриваясь: тот или нет? Здесь, в заливе, были разбросаны тысячи островов, но Большое Седло выделялся среди всех размерами и характерными очертаниями, берега его словно обрисовывали восьмерку.
— Он! — убежденно сказал Кулаев. — Смотри, две вершинки и маяк посредине.
Пошли к северо-востоку, всматриваясь в каждый квадратный метр морской поверхности. Все трое понимали: времени на поиски остается немного. Тьма, полная, непроницаемая тьма полярной ночи шла на смену тем туманным сумеркам, которые здесь в эту пору приходилось считать днем.
Кузовлев, увеличив шаг винта, вел машину на самой малой скорости.
Леонтьич, привстав со своего подвешенного на ремешках сиденья в дверях тесной кабины, тронул лейтенанта за плечо и показал на белое, исчезающее в волнах пятнышко.
Снизились к самой воде, зависли. Продолговатый серебристый предмет сигарообразной формы напоминал торпеду — только, пожалуй, потолще, пузатее.
— Да это подвесной бак от самолета! — догадался Леонтьич. — Значит, где-то здесь, лейтенант!
Теперь и Кузовлев видел, что это подвесной бак.
Наверное, при ударе истребителя о воду он оторвался от крыла и теперь, наполненный невыработанным керосином, держался на воде, как поплавок, то показывая белую спину, то исчезая в волнах.
Напав на верный след, они принялись кружить над районом гибели самолета, взяв немного северо-восточнее — именно туда должно было отнести парашют после катапультирования.
— Шлюпка!
… Первым разглядел лодку остроглазый Кулаев. Недаром у себя в Осетии он слыл замечательным стрелком, получал призы на соревнованиях.
— Шлюпка! — он закричал так, словно опасался, что переговорное устройство на этот раз не сработает.
Темная продолговатая лодка лениво рассекала волну. В ней были двое — один сидел на веслах, другой стоял на носу и приветственно махал вертолету.
— А почему деревянная лодка? — тут же спросил Кузовлев. — Почему их двое?
— Ну как же, ну как же, — заторопился Кулаев. Он очень хотел, чтобы один из тех, что находились в лодке, оказался спасенным пилотом. Он так желал незнакомому летчику удачи, что не мог представить себе, будто может быть иначе. — Рыбак его подобрал, вот что!
— Однако, — усомнился Леонтьич. — Однако! Дождь не давал им рассмотреть людей как следует. Кузовлев описал круг, не желая снижаться над лодкой, чтобы не перевернуть ее воздушной струей.