– Нет, конечно! Разве я выгляжу как балерина?
Она выглядела так, что ее хотелось съесть.
– Чтобы танцевать в балете, нужны невероятное упорство и постоянный контроль за своим телом. Всю жизнь. Поэтому карьера моей мамы рухнула в тот день, когда она забеременела. А я слишком люблю поесть.
Надя пошевелила бровями и отпила вина.
Райдер сделал вывод, что после всего их отношения едва ли остались особенно близкими. Мать и дочь жили в одном городе и почти не общались. Мать, которая так и не назвала дочери имени ее отца. Мать, для которой рождение дочери означало крах ее карьеры. Он решил сменить тему.
– Но если не балет, то в чем ваша… специализация? Как это называется?
Губы Нади изогнулись в язвительной улыбке. Она поставила на стол локоть и положила голову на ладонь плавным и чертовски сексуальным движением.
– Я… занимаюсь разными вещами.
– Научились на ошибках своей мамы?
Она сердито засмеялась. Но потом снова села на стул с выражением странной задумчивости.
– Пожалуй, это так. Я никогда не хотела заниматься чем-то одним, быть привязанной к какому-то стилю. Я работала в клубах Лос-Анджелеса. Участвовала в нескольких театральных постановках в Далласе. А первые сольные номера сделала на Бродвее в одной компании, работавшей в стиле бурлеск.
Ее взгляд упал на фотографию. Райдер тоже посмотрел на нее.
– Кажется, это достаточно далеко от балета.
– Могли бы и не говорить. Особенно учитывая, что там работала мама. Она всегда работала в Америке. Но когда ей пришлось уйти из труппы из-за беременности, она вернулась в Мельбурн, к бабушке. Бабушка очень на нее похожа, только у нее нет чувства юмора, и она суровая.
Глядя на фотографию Надиной матери, Райдер ничего не смог себе представить.
– Когда я родилась, мама попыталась сидеть дома. Но когда танец зовет тебя… А потом оказалось, что жизнь шоугёрлз слишком хороша, чтобы от нее отказаться. Хорошие отели. Богатые мужчины. Постоянные вечеринки, напоминавшие ей, что она еще молода, и помогавшие забыть то, что осталось в прошлом… – Еще секунду задержав взгляд на фотографии, Надя отвела глаза. – А я тем временем училась, танцевала, репетировала изо всех сил. На другом конце света. Потом мне позвонили из клуба бурлеска, ставшего для матери родным домом. Впервые я стала работать вместе с ней. Мне было все равно, я согласилась бы танцевать даже в Болливуде, лишь бы быть рядом с ней. А уж танцевать с ней? – Надя присвистнула. – Это было потрясающе. Мы делали вместе целый акт. Сестры Кент.
Райдер удивленно поднял бровь, но Надя только усмехнулась: