От окна следы уходили в лес, вверх по склону. Без лыж продираться в глубоких сугробах было трудно, но из-за сплетения трав, кустов, колючек и на лыжах легче бы не стало.
Еще запыхаться толком не успел, как наткнулся на первое тело, с сожалением констатировав, что не голое и не черное от загара. Это была Ольга — в свитере и в спортивных штанах. Наверное, спала так, спасаясь от холода, или успела натянуть до появления маньяка. Тахиру показалось, что она мертва, — тело холодное, лицо строгое и спокойное, лишь когда задрал свитер и приложился ухом к синеватой коже над левой грудью — послышался редкий глухой стук сердца. Он колебался, нести ее — а вдруг в пяти шагах лежит Игорь? Ну так и она при смерти вроде, женщин принято спасать первыми. Взвалил холодную Ольгу на плечи и повернул назад, стараясь идти по собственным следам.
На пороге передал ее на руки Евсею.
— Пойду дальше искать.
Игорь нашелся гораздо дальше, метрах в пятистах от дома, в глубокой лощине. При первом же взгляде Тахиру стало ясно, что спешить тут незачем.
Как кукла в мусорном ящике, с нелепо вывернутыми ногами, с головой, изумленно глядящей назад, — валялся в сугробе труп. Альпинист сломал ему шею, а уже после, вероятно, переломал руки и ноги. Во всяком случае, молодой муж сумел отвлечь внимание маньяка, сразиться (на руках трупа была кровь Альпиниста, под ногти забились кожа и волосы). Роковой ошибкой было то, что он ни разу не сумел толком закричать, когда бросился догонять похитителя. Иначе Тахиру было не понять, почему сам он ничего не слышал. Или мухомор ему слух атрофировал, или все еще в крови играет?
Тащить мертвого мужика было гораздо хлопотнее, да и дальше до дома. Тахир оставил труп во дворе, зашел и спросил у Евсея, что с Игорем делать.
— Положи пока в сарае, где инвентарь. Там холодно, и зверье не доберется, — отрывисто посоветовал старик.
Евсей что-то вгонял в вены Ольги из огромных шприцев, Марина помогала, растирала спиртом и жиром, подсовывала нашатырь. Старик сказал, что сейчас девушке необходимо прийти в себя, выйти из бессознательного шока. А когда поплачет, устанет, отогреется, тогда он ее отправит обратно, в глубокий исцеляющий сон.
Во всяком случае, когда Тахир, разобравшись с Игорем, вернулся, тщательно заперев входную дверь, — Ольга уже горько рыдала. И повторяла одну и ту же фразу:
— Он больно так схватил, рот зажал, взялся откуда-то… Боже мой, больно так. Я думала, сон, но так больно, жестоко…
Евсей вернулся из кухни с плошкой дымящегося отвара, щедрой рукой всыпал туда горсть таблеток, подставил Ольге: