— Тогда кто же сочинил эту музыку?
— Был когда-то очень хороший композитор, звали его Моцарт.
— Моцарт? Что-то я не слышал подобной фамилии в наших краях.
— Он был не местный, приятель, но сочинял очень хорошую музыку, — и Кристиан быстро пробежал пальцами по клавишам.
Показалось, что рассыпалась тысяча крупных капель дождя, и в окна ворвался свежий ветер, а где-то зажурчали ручьи.
— А все равно здорово, — бросил мужчина, заглядывая в глаза Сандре и пытаясь ее поцеловать.
Та выставила перед собой правую руку и оттолкнула парня. На его лице появилась озлобленное выражение.
Наконец, из-за своего стола выбрался Ричард Баллоу. Он как сомнамбула прошел сквозь прокуренное помещение. Ему явно хотелось глотнуть свежего воздуха, все расступались, уступая дорогу пьяному. Да и вообще, с этим человеком никто из жителей Клостер-Тауна связываться не желал.
Ричард выбрался на крыльцо, широко развел руки и посмотрел в темное, усыпанное звездами ночное небо. Из открытых окон питейного заведения долетали обрывки мелодий. А Ричард Баллоу, воздев к небу руки, замер, пошатываясь из стороны в сторону:
— Господи, как мне хорошо, — прошептал он и сплюнул себе под ноги.
Его потная рубашка липла к телу, а широкополое сомбреро болталось за спиной.
— Мне никогда не было так хорошо. Наверное, это чертова музыка навеяла на меня такое настроение, — проговорил он.
Оглядевшись по сторонам и не найдя к кому прицепиться, Ричард выхватил из кобуры вначале один револьвер и поводил им из стороны в сторону, выбирая мишень, потом вытащил из другой кобуры еще один револьвер. Зажав оружие в руках, несколько раз пьяно повернулся вокруг своей оси. Но на глаза ничего стоящего не попадалось. Тогда он вновь задрал голову к небу, в его маслянистых глазах отразилось два огромных пятнистых лунных диска.
— О, вот это то, что мне требуется, — проревел он, как раненный зверь, и принялся стрелять из револьверов в небо.
Люди, которые прогуливались этим поздним часом по площади, испуганно шарахнулись к стенам домов, побежали в укрытия.
А Ричард Баллоу продолжал палить в медный сверкающий диск.
— Попал! Попал! — кричал он, заслышав эхо каждого выстрела. — Ты почему, сволочь, не падаешь? А ну, быстрее.
Его пьяный разъяренный голос, казалось, заполнял всю площадь. Он расстрелял все патроны в барабанах, механически перезарядил оружие и снова стал палить в звездное небо.
Но, наконец, до него дошло, что даже такой искусный стрелок, как он никогда не сможет попасть в сверкающий диск. И он, пьяно крутанувшись на одной ноге, из двух револьверов выстрелил в фонарь. На землю посыпались осколки стекла, фонарь погас.