Это у него красивое молодое восемнадцатилетнее тело, а у меня тело — уже тридцатичетырехлетней девицы, со всеми отложениями и выпуклостями.
— Аулерия, давай помогу, — раздалось неожиданно очень близко.
Замерла, приготовившись, что Минас начнет действовать. Но он ждал моего разрешения, которое я не намеревалась ему давать.
— Давай! Выйди за дверь, а я смогу спокойно переодеться, — согласилась я.
Тихий смех, и кровать дрогнула, потом демонстративно громко хлопнула дверь. И я смогла выглянуть из-под одеяла с облегчением. Он оставил меня одну!
Выбравшись из кровати, быстро скинула с себя платье и потянулась к черному шелку. Приподняв одеяние, замерла, не понимая, что это?
— Ну, и чего застыла? — насмешливо прозвучало из-за спины.
Взвизгнув, прижала к груди шелк, разворачиваясь лицом к веселящемуся Минасу.
— Аулерия, чего застыла? Время идет, а ты все еще не одета. Хотя в таком виде ты мне больше нравишься, — с нежностью сказал он, прижимая меня к себе.
Горячие ладони обжигали холодную спину.
— Минас, я попросила тебя выйти, — напомнила я ему, краснея от смущения.
— Чего ты стесняешься? — удивленно спросил любимый.
— Есть чего, — недовольно прошептала, опуская голову.
Выхватив платье, он легко разобрался, где низ у него, а где верх, и стал надевать на меня через голову. Вытянув руки вверх, позволила подпоясать себя тяжелым кожаным поясом, переливающимся на свету драгоценными камнями. Потянув за руку, Минас усадил меня около зеркала, взяв расческу, сам расчесал волосы, распутывая колтуны. А я рассматривала платье, которое оказалось прозрачным, и белое белье под ним ярко выделялось. Любимый закончил мучиться с волосами, и я направилась к шкафу, мысленно молясь, чтобы дорогой додумался приобрести хоть что-нибудь черное из нижнего белья. В шкафу ничего подобного не нашла, в комоде тоже и развернулась к любимому, который стоял, сложив руки на груди, и ухмылялся.
— Моя звездочка что-то потеряла?
— Да, тебе ничего не кажется странным в моей одежде? — вопросом на вопрос ответила ему, указательными пальцами показывая на грудь.
— А я думал, когда ты поймешь, что белье под этим платьем не подразумевается, — веселье и еще раз веселье, никакой серьезности в голосе.
— Что? — возмутилась я. — Я не собираюсь идти голой!
— Ты не голая, а в восхитительном платье. Так что снимай, а то я сам это сделаю! — угроза не возымела действия, я лишь гордо отвернулась от него, не собираясь раздеваться окончательно.
Щелчок пальцев, и я в ужасе замираю, понимая, что он это сделал. Я голая!
— Я никуда не пойду! — обиженно воскликнула и направилась к кровати, решительно намереваясь там спрятаться.