Прокофьевы отказались от предложения получить советские документы и цеплялись за свои нансеновские паспорта[214], что раздражало принимающую сторону, зато избавляло супругов от будущих проблем при въезде во Францию и Соединенные Штаты. Максим Литвинов, занимавший особое место среди сталинских дипломатов, выдал Прокофьевым специальные проездные документы. Затаив дыхание от страха, они предъявляли их при каждом пересечении границы, особенно на советском милитаризированном контрольно-пропускном пункте, где конфисковали багаж их попутчиков. Но и Прокофьевы, и их вещи благополучно прибыли в Москву на Белорусско-Балтийский вокзал, который Сергей упомянул в своем дневнике под старым названием Александровский[215]. Огромный сарай с деревянными платформами, пастельными фасадами и декоративными шпилями «напоминал деревенскую станцию», прокомментировал Сергей. На улице еще было темно, в купе тоже, «так как сломался газ. Проводник принес свечку»[216]. Прокофьевых пришли встречать Лев Цейтлин, организатор Персимфанса и концертмейстер групп в Персимфансе, и Арнольд Цуккер, убежденный коммунист, связующее звено между Персимфансом и правительством[217].
Немного в стороне стоял музыкант с лицом хорька, которого Сергей знал с юности. Владимир Держановский был одет в тулуп, валенки и огромную меховую шапку. Пенсне подрагивало на носу, когда он выкрикивал приветствия. Лина, с трудом сдерживая смех, позволила ему ухаживать за собой. Держановский вместе с тучной помощницей заведовали нотным магазином от музыкального сектора Госиздата[218]. Он предложил Сергею подержанный рояль, но Прокофьев отказался, поскольку, по его словам, инструмент был «расколоченный».
Прокофьевых на такси отвезли в гостиницу «Метрополь», которую в брошюре для богатых путешественников описывали как шедевр в стиле ар-нуво, датируемый 1901 годом. Построенная в самом центре Москвы, напротив Большого театра, гостиница «Метрополь» находится в шаговой доступности от нынешней Государственной думы и зубчатых стен Кремля. Строительство гостиницы финансировал железнодорожный магнат Савва Мамонтов, желавший, чтобы гостиница удивляла не только внешним и внутренним убранством, но и современным техническим оснащением. Но в 1927 году здесь царил бедлам, ставший результатом нескольких незаконченных ремонтов. После большевистского переворота и переезда русского, вернее советского, правительства из Петрограда в Москву гостиницу заняли правительственные учреждения[219]. Теперь «Метрополь» опять превращали в отель, но к 1927 году успели привести в порядок только один этаж. Номер, в котором поселили Сергея и Лину, был «безукоризненно чист, довольно просторен и с необычайно высокими потолками… Но ванны нет, и вода – в кувшинах»