— Может быть… вроде выходила к Ольге… а что?
— Кто еще?
— Борис Николаевич с утра был. Если на то пошло, я тоже выходила. Магницкий заходил, вроде при мне был.
— А так было, чтобы они вместе, скажем, оставались, но без тебя?
— Не знаю… Роальд Василич, а… где сейчас тот жрец? Вы его нашли? Кто он? А сами вы где?
— Он что? Тоже меня искал?
— Ой! Как он мог искать?! У меня?! Да вы что, Роальд Василич! И так мне… я же одна. Я вам… Вы, наверное, не помните, а вы мне давали телефон один. По секрету, вы сказали, между нами, на крайний случай. Не помните?! Ну… вы простите меня, я, наверное, глупость сделала, полчаса примерно назад… взяла и позвонила. Мне очень страшно за вас было, куда вы пропали.
— И что?
— Прямо не знаю… там, по тому номеру… он! Ей-богу! Тот самый голос! Я не стала ничего отвечать, бросила трубку. Но это он, я сразу узнала! И он… понял, что я звоню!
— Это как же?
— А он прямо сразу: «Роальда Василича?», а то я жду его звонка, мол… ведь он там! Там! А вы где!
— Там. Это я там.
— Вы?! Там?! И что?!
— Ничего страшного. И все в порядке. Во сколько ты по тому номеру звонила? Только точно!
— Точно? Я звонила… в восемь часов и примерно сорок минут. Я засекла случайно.
— Спасибо. Ладно. Если что мне надо будет, позвоню тебе сам. Никому сама не звони! Никому о нашем этом разговоре не сообщай! Пока?
— Роальд Василич! Погодите! Я вспомнила одну вещь. Я точно помню, что у меня сегодня утром Андрюша Соловьев просил листочков пять финской бумаги, он знал, что у вас в сейфе есть. Он при мне их брал, я ему сама отсчитала, но потом я как раз выходила, а он видел, куда я ключ положила. А вообще-то и позавчера он просил.
— Спасибо! Очень важно! А Борис Николаевич?
— И он! Точно! Он тоже просил! И тоже он мог один в сейф…
— Еще кто? Очень важно! Все очень важно! Понимаешь?! Оба они, кстати, ко мне домой позавчера заходили. Без меня. Понимаешь?
— Конечно! (Едва ли ты, Маша, понимаешь, я сам только-только начинаю понимать, но это… страшное дело!)
— А еще… Борис Николаевич позавчера тоже финскую бумагу брал. Сам. Он ключ у меня взял и сам там рылся.
— Это все? Больше никто не лазил? А Борис Николаевич знал, что ты это видела?
— По-моему, знал. Не уверена.
— Спасибо! Очень важно! Ты не представляешь как! Договор прежний, имей в виду. Сам позвоню, если что. Пока!
Капитан положил трубку и застыл над нею вопросительным знаком. Надавил подушечкой большого пальца на зеркальный бочок телефонного аппарата. Получился отпечаток с характерным крестиком от старого рубца. (А много я сегодня крестиков понаставил. Как андерсеновская собака.)