Вера уже собралась выйти из своего флигеля и, перейдя двор, присоединиться к помощнице за завтраком, когда увидела, что мимо ее окон проскакал Бунич. Она рассмеялась. Ее душка-сосед подгадал правильно – теперь его придется приглашать к столу. Бунич появился в Солите через пару дней после приезда молодой графини. Он так искренне каялся, что, застряв в Смоленске, не выполнил ее поручение, так смешно закатывал глаза и заламывал руки, что Вера растаяла, и пригласила Бунича на кофе. С тех пор сосед ежедневно приезжал в гости. Он развлекал и забавлял ее, и единственным, что осложняло ей жизнь, стали откровенные ухаживания Льва Давыдовича. Делал он это тот так же бурно и забавно, как и все остальное. Он осыпал Веру комплиментами, и удивлялся, когда та начинала сердиться.
– О чем вы? Лесть любят все, – хохотал он.
Но обижаться на этого уездного Казанову у Веры не получалось.
– Посмотрим, что он придумает на сей раз, – хмыкнула она и поспешила во флигель управляющего.
Бунич уже стоял у накрытого стола и любезничал с Марфой. Услышав шум шагов, он обернулся и воскликнул:
– Вера Александровна, вам и мужской костюм к лицу – но в платье и шляпке вы просто неотразимы!
Вера пропустила его тираду мимо ушей и, поздоровавшись, осведомилась:
– Что привело вас так рано?
Это был слабо замаскированный намек на настырность визитера, но тот, не моргнув глазом, сообщил:
– Вы же знаете, что я держу большую солеварню, мне дрова нужны каждый день, а дорога до моего леса совсем раскисла, позвольте привезти пару возов из вашей рощи, на несколько дней мне хватит, а там и грязь подсохнет.
Вера поморщилась, она не хотела без нужды вырубать свои леса, их и так проредили для строительства, поэтому отказала:
– К сожалению, я не смогу выполнить вашу просьбу: и сама больше рубить не стану, и другим не позволю.
– Да? Жаль… – легкомысленно отозвался Бунич, и стало ясно, что сегодняшняя просьба оказалась обычным предлогом, а отказ совершенно его не разочаровал.
Бунич по-прежнему мялся у накрытого стола, и пришлось его приглашать. Гость не отказался ни от блинов, ни от каши, ел за обе щеки и без умолку болтал о баснословных доходах своей солеварни, а напоследок и вовсе сообщил:
– Я сейчас – самый богатый жених в уезде, многие семейства хотели бы отдать за меня своих дочерей.
Ситуация сложилась – смешнее не бывает, и Вера с откровенной иронией поинтересовалась:
– Ваша покойная супруга ведь была троюродной сестрой моей бабушки?
Марфа не удержалась и прыснула в тарелку, а Бунич побагровел, но справился с возмущением и парировал: