— Дело, в сущности, простое, — ответил Хьюго. — Я приехал, чтобы истребовать наследство, оставленное мне моим отцом, сэром Александром Монкрифом.
— У вас есть основания полагать, что он был клиентом нашего банка?
— В семье из этого секрета не делали, — сказал Хьюго. — Он говорил мне и моему брату Ангусу о долговременных отношениях с вашим банком, который, помимо всего прочего, является хранителем его коллекции марок.
— У вас есть какие-нибудь документы в подтверждение ваших требований?
— Нет, — сказал Хьюго. — Учитывая налоговые законы нашей страны, отец посчитал неразумным доверить бумаге столь важные сведения, но он заверил меня, что вы в курсе дела.
— Понимаю. Возможно, он снабдил вас номером своего счета?
— Нет. Но наш семейный адвокат обрисовал мне мое правовое положение и заверил, что, поскольку я являюсь единственным наследником отца, а мой брат умер, у вас нет иного выбора, кроме как передать мне то, что является моим по закону.
— Очень может быть, — подтвердил де Кубертен, — но сначала я должен выяснить, располагаете ли вы документами, которые подтверждают законность ваших требований.
— Пожалуйста, — сказал Хьюго, положил на стол портфель, щелкнул замком и извлек конверт, который вчера купил на аукционе «Сотбис». — Отец оставил мне это.
Де Кубертен изучил конверт письма, адресованного его деду.
— Великолепно, — сказал он, — но это еще не доказывает, что ваш отец держал счет в нашем банке. Прошу извинить меня, но мне нужно немного времени, чтобы убедиться, что это действительно так. — Старик встал и удалился.
— Доброе утро, сэр Николас, — сказал Фрейзер Манро, поднимаясь из-за стола. — Надеюсь, поездка была приятной?
— Была бы еще приятнее, когда б я не знал, что как раз сейчас в Женеве мой дядя пытается присвоить мое наследство.
— Будьте спокойны, — ответил Манро, — я по собственному опыту знаю, что швейцарские банкиры поспешных решений не принимают. Мы успеем в Женеву вовремя. А в данный момент нам нужно разделаться с более срочными проблемами здесь, дома.
— О них-то вы и не хотели говорить по телефону?
— Совершенно верно, — сказал Манро. — Ваш дядя теперь утверждает, что ваш дед всего за неделю до смерти составил второе завещание, в котором лишил вас наследства, а все имущество оставил вашему отцу.
— У вас есть копия этого завещания? — спросил Дэнни.
— Да, есть, — ответил Манро, — но у меня появились сомнения относительно подписи, и поэтому мне пришлось съездить в Эдинбург и посетить мистера Десмонда Гэлбрейта в его конторе, чтобы взглянуть на оригинал. Естественно, первое, что я сделал, — это сравнил подпись вашего деда на его последнем завещании с той, что стоит на первоначальном. У меня остались сомнения, хотя если последнее завещание — все-таки подделка, то чертовски ловкая. Я также не обнаружил ничего подозрительного в бумаге, на которой оно написано, и в ленте пишущей машинки — они те же самые, что в первоначальном завещании.