Она положила свою руку в нескольких сантиметрах от руки молодого человека. Боже мой! Они казались созданными, чтобы соединиться, эти две руки, такие спокойные в эту минуту, такие миролюбивые, одна подле другой! И наконец, это не в первый раз будет, что маленькая ручка почувствует себя в большой… Сюзанна еще колебалась, но то мужество, которого она молила у самой себя, не являлось; нет, нужно прибегнуть к другому способу примирения. Для Сюзи, которая не была Терезой, и для Мишеля, не бывшего г-ном Рео, лучшая тактика заключается в том, чтобы забыть ссору и разговаривать, как обыкновенно. Тогда она храбро произнесла первую пришедшую ей на ум банальность.
— Мишель, — сказала она, — могу я читать роман Терье?
— Какой, мой друг? Терье написал большое число романов, — ответил довольно сухо Мишель.
Теперь не против Лангилля, но, вероятно, против себя самого, он был раздражен в эту минуту, и это состояние духа плохо настраивало его в пользу других.
— Последний вышедший, — сказала снисходительно молодая девушка.
— Ну?
— Я вас спрашиваю, могу ли я его читать; Колетта меня упрекает, что я вообще не в курсе новинок.
— Я не знаю, я его не читал.
— Ах! это конечно достаточная причина.
Мишель принялся вновь курить, устремив глаза на уже темный парк; через несколько минут Сюзанна начала вновь:
— Вы знаете, Пепа больна?
— Ваша лошадь? Да. Я ее даже осмотрел сегодня; это ничего.
Новое довольно продолжительное молчание.
— Мишель, я нахожу г-жу Рео очаровательной; чем более я ее знаю, тем больше я ее люблю,
— Ах! тем лучше.
— Мы будем часто видеться с ними в Париже, неправда ли? когда… когда мы будем женаты.
— С кем?
— С Рео.
— Если вам будет угодно.
Часы подвигались, но только часы, а не дела Сюзанны. Мишель должен был уехать. Смутно молодая девушка сознавала, что что-то в отношениях между нею и ее женихом будет непоправимо разбито, если они расстанутся так, и она испытывала тоску.
— Мишель, — сказала она вдруг, делая над собой большое усилие, — как вы были несправедливы к этому бедному Лангиллю во время крокета!
— У него страсть играть, а он не умеет держать молоток, — ответил с убеждением молодой человек, как будто бы выигрывать партии в крокет было одним из самых важных интересов его жизни.
— Я этого не отрицаю, но нам нужен был восьмой.
— Основательная причина! Я бы взял два шара.
— Послушайте Мишель, — сказала мягко молодая девушка, — сознайтесь, что крокет вас вовсе не так интересует, а вы были просто в дурном расположении духа?
Мишель с нетерпением бросил папиросу.
— Сюзанна, мы уже поссорились из-за этого… Лангилля. Я согласен с вами, что у меня был довольно глупый взрыв гнева, но вы дурно поняли мои слова.