И тут меня встряхнуло: лес был не тот. Более заросший, он словно вернулся назад, во времена, когда был здесь хозяином. Успокоившись и зная, что мимо города точно не пройду, двинулся вперед. Загоняя в глубь себя дурные предчувствия, вышел к железной дороге. И тут же медленно сел. Шпалы были деревянные. Этого не могло быть. Уже лет пятнадцать, как их заменили бетонными. Присмотревшись, я понял, что и сама дорога расположена, как в старые годы. Старые годы. От этих мыслей я взмок. Кое-как поднявшись, пошел вдоль рельсов, где из рассказов должен был быть вокзал. Вокзал именно там и был. Уже зная, что там увижу, медленно зашагал вперед.
Прикинул, что же делать дальше. Положение у меня поганое. Нет, слава богу, могу на токарном и фрезерном станках работать, правда, по второму разряду, слесарить могу. Вот только, как говорил почтальон Печкин, у меня документов нет, а это очень плохо. Я здесь никто и звать меня никак. Придется идти искать любую работу, причем немедленно. Сейчас я выгляжу пристойно. Но через пару дней все переменится – вместо прилично одетого поденщика появится шаромыга, которого тут же упрячут в участок. Начнем с классики. Разгрузка вагонов. С таким решением запрыгнул на перрон.
Похоже, я пришел на станцию ко времени отправления поезда. Поиск работы был ненадолго отложен, и, встав в начале перрона, я стал ждать поезд. Да, это было захватывающее зрелище. На миг все проблемы отступили, реальность превзошла все ожидания: мимо полз самый настоящий паровоз со старинными вагонами. Я медленно пошел вперед, разглядывая состав. Поглощенный этим занятием, чуть не налетел на девушку, едва успев остановиться. И удивился, увидев в ее руке револьвер, который она направила в жандарма, стоявшего к ней спиной.
– Сзади ствол! – крикнул я, попутно ударяя ее по руке с оружием.
Среагировал он мгновенно, повернувшись лицом к нам и одновременно уходя влево. Девица не успела ничего сделать, как получила от меня локтем в основание черепа. Жандарм, оказавшийся рядом, тут же скрутил ей руки. Подбираю лежащий револьвер. Похоже, «бульдог».
– Псякрев!
Услышав это, на автомате падаю на перрон, разворачиваясь на голос. Какой-то сопляк наводит на нас ствол. Стреляю в него, целясь в корпус, опережая его выстрел на секунду. Моя пуля попала ему в «солнышко», но, казалось, даже лежа он еще пытается выстрелить в нас. Не раздумывая, я всадил ему в голову контрольный, а тот единственный выстрел, который он успел произвести, попал в сердце девице.
Приведенное выше – это мои воспоминания. Правда, Семеныч, а это был он, описывает перестрелку по-другому, где все мои действия являются, по его мнению, верхом идиотизма.