Так закончилось первое во Второй мировой войне танковое сражение — 22 июня в 12.30 в километре от села Пелищи. Ничего подобного — дивизия на дивизию — ни в Польше, ни во Франции не было. Несколько позже под Алитусом пошла на немецкую броню 5-я танковая дивизия полковника Федорова. Жаль, что успех под Пелищами был недолог. Пока шел встречный бой у пересечения дорог, другая дивизия Гудериана обходила район с севера, нацеливаясь на Пружаны. Через сутки и там закипела горячая схватка.
Здесь в Пелищах Сандалова поджидали обе штабные легковушки, обогнувшие опасный район с юга. Но прежде чем отправиться на КП армии, он послал старшего лейтенанта Хромова за комдивом. Полковник Богданов не замедлил прибыть. Был он в черном танкистском комбинезоне, но при фуражке. Сандалов встретил его с улыбкой:
— Видел, как твои орлы долбили сегодня немцев!
— Эх, нам бы в каждый полк да хотя бы по десятку «тридцатьчетверок». Вот тогда бы уж долбанули, так долбанули: 76 мм против 37! Есть разница?!
Отдав все необходимые указания Богданову, начальник штаба армии двинулся на Жабинку. Еще вчера цветущий зеленый городок было не узнать. Чернел остов вокзала, а все пути были завалены разбитыми полусгоревшими вагонами. Беспомощно лежал на боку черный паровоз, из которого еще курился парок… На путях копошились железнодорожники, пытаясь еще что-то исправить, наладить… Со стороны Бреста долетал гул артиллерийской канонады. Это дралась окруженная Крепость.
Выехав на Варшавское шоссе, обе «эмки» попали в такой же плотный поток беженцев, подвод и грузовиков, что и на Пружанской дороге. Только здесь, на главной магистрали, ведущей в Минск, было еще и встречное движение войск, разрозненных автоколонн, отдельных маршевых рот. Порой все это стопорилось у какой-либо горящей после авианалета машины, и тогда приходилось объезжать затор прямо по полю, между придорожных деревьев.
Их пытались останавливать какие-то регулировщики, но, завидев «многошпальные» петлицы, пропускали «эмки» без очереди, отчего неразбериха на забитых перекрестках становилась еще больше…
Тем временем в Буховичах, на полевом КП 4-й армии, все томились в тревожном ожидании вестей из войск. Ни один из делегатов связи, посланных в дивизии, еще не вернулся.
Генерал Коробов вскинул бинокль и повел им вдоль дороги. Большак был пустынен, только дед в холщовых портах гнал хворостиной корову к дому. Эта мирная картинка так не вязалась с ожиданием военных передвижений, что командарм подержал ее в оптическом окружье много дольше, чем она того заслуживала. Ему вдруг захотелось поменяться судьбой с этим дедом и гнать сейчас корову к родному хлеву, где вот-вот ударят в подойник звонкие струйки парного молока… И не надо будет томиться в ожидании донесений от дивизий и корпусов, не надо будет переправлять их потом в Минск, в штаб фронта, откуда никогда ничего хорошего не услышишь…